месте обиталища которого полным-полно всяких слепней, мух и прочей гадости, что служит кормом для пернатых. Шныряет неприметный серенький хитрый козодой промежду ног у коз и коров, широко разевает большой свой рот, ловя насекомых, а со стороны похоже, будто на вымя скотины покушается…
Фарфат обернулся и протянул вознице две серебряных монеты. Это было ровно столько, на сколько они договаривались в начале поездки. Видимо, разочарование так отчетливо проступило на лице возницы, что господин Фарфат вздохнул, снова отвернулся, сгорбился и, еще минуту покопавшись в кошельке, добавил серебряшку, чем несказанно удивил даримого, рассчитывавшего максимум на пару медных монет чаевых. Даритель же, поколебавшись, дал медную монету и гуляке-проводнику.
Тот щедрости пассажира повозки не оценил. Презрительно цыкнул и отступил в темноту.
«А богато живут в графстве Утренней Звезды! – невнимательно подумал возница. – За то, что просто прогулялся, медяшку отхватил – и недоволен! У нас за медяк такие, как он, цельный день пашут…»
Покончив с благотворительностью, господин Фарфат вошел в кабак «Уснувший Лев», оставив на улице возницу. Который, почувствовав огромное облегчение от того, что сплавил надоевшего зануду, с энтузиазмом откликнулся на предложение гуляки «обмыть дело». И правильно: намучишься с всякой тягомотной кислятиной, наподобие этого молчуна-пассажира, так и хочется хорошенько поддать жару…
Господин Фарфат же, войдя в «Уснувшего Льва», прямым ходом направился к стойке, за которой, озирая гомонящую вялым утренним шумом трапезную, торчал кабатчик, крепкий мужчина в кожаной безрукавке.
– Чего подать? – осведомился кабатчик, цепко оглядывая толстенькую фигурку посетителя. Наткнувшись взглядом на птичьи перья в шляпе, он заинтересованно моргнул, как-то сразу подобравшись.
– Козьего молока, – ответил Фарфат.
Кабатчик кивнул. Такая странная просьба его нисколько не удивила. Более того, кажется, именно эту фразу он и предполагал услышать.
– Нету козьего, – сказал он. – Не надоили еще, скотина больно норовистая, не дается.
– Разумный всегда доит сильного, – произнес Фарфат.
И эти слова Фарфата полностью удовлетворили кабатчика. Он кликнул слугу и, оставив его за стойкой, шагнул к низенькой двери, ведущей, видимо, в помещения, куда обычным посетителям ход был закрыт. У самой двери он обернулся и подмигнул господину Фарфату, предлагая ему следовать за собой.
Они оказались в небольшой комнатке, уставленной сундуками и корзинами, на одну из которых кабатчик тут же уселся. Своему посетителю он приглашающе указал на сундук. Фарфат, поместив пухлый зад на сундук, оглядел комнатку. Увидев небольшую полку с книгами на одной из стен, он удивленно и одобрительно приподнял брови.
И начался разговор уже совсем в другом тоне, гораздо более интимном, будто эти двое вдруг выяснили, что они – давние знакомцы. И господин Фарфат внезапно оказался вполне себе словоохотлив, давешний возница, увидев его теперь, очень бы удивился.
– Нечасто к нам залетают гости из самой Империи-то! – говорил кабатчик. – В наше-то захолустье на самом краю мира!.. Давно ждали вас.
– Арвендейл – чудный домен, – вздохнул, не соглашаясь, Фарфат. – А графство Утренней Звезды – его жемчужина. Никогда не видел более благополучного владения.
– Это все благодаря сэру Альве, – сдержанно похвалился кабатчик. – Он правит так, как должно править. Чтобы сытно жилось не только кучке высокородных болванов, но и всем его подданным. Хотя и от подданных требует, чтоб добросовестно трудились и неукоснительно соблюдали законы.
– Граф Альва – достойный правитель, – ответил господин Фарфат, – тем не менее, как и остальные высокородные властители земель Арвендейла, за всем уследить он не в состоянии.
Кабатчик кивнул. Он явно понимал, о чем идет речь.
– Уже четыре гномьих рудника пришли в негодность по причине злого умысла каких-то негодяев, – сказал он. – Восемь эльфийских священных рощ сожжено. Могучие и Высокие волнуются, обвиняют в этих пакостях весь людской род. Как и всегда, впрочем.
– А это здорово вредит нам, – поджал губы Фарфат. – Уже в самой Империи многие из наших, кто ведет дела с Могучими и Высокими, терпят убытки. Отношения людей и истинно Светлых рас изрядно ухудшились… но не до такой степени, правда, чтобы высокородных это начало действительно волновать.
– Разумные всегда видят дальше сильных, – поддакнул кабатчик. – Ситуацию необходимо спасать, пока она окончательно не вышла из-под контроля.
– Поэтому я и здесь.
– Располагайте нами, как вам будет угодно, – проговорил кабатчик. – Пока что в графстве не так много наших, но… мы сделаем все, на что способны. Что вам нужно?
– Встретиться с сэром Акселем, – сказал Фарфат. – Я делегирован для разговора с ним. Он, конечно, из высокородных, но… человек совершенно иной формации, нежели прочая аристократия, большая часть которой – просто скопище ни на что не годных напыщенных недоумков. Ученые – вообще особые
