– Замри, – велела я Тимуру и отправилась в ванную.
Планировка квартиры была стандартной.
Я заткнула сток умывальника и вылила туда пару баночек меда. Браслеты погрузились в жидкость полностью, все шесть. На полу появилось липкое пятно, текло из сумки, я стала перебирать банки, обнаружила несколько поврежденных, видимо, тонкая пластмасса растрескалась под весом других. Я пошла на кухню и, используя всю оказавшуюся чистой посуду, спасла драгоценную субстанцию. Когда посуда на кухне кончилась, я взяла супницу из сервиза, стоящего в горке в гостиной.
Пока я суетилась, браслеты опустошили умывальник, их было восемь. Я налила добавку и, воспользовавшись городским телефоном квартиры, позвонила Рашуку.
– Ну ты даешь! – выслушав мой отчет, расхохотался мальчишка. – Пикап, говоришь? Ха-ха! Это приключение у этого Казановы надолго охоту отобьет. Ты его поцеловала?
– Продавила, – сказала я с гордостью. – Я же не хочу его убивать.
– Адрес диктуй, я подъеду, когда освобожусь, хотя нет, адрес не нужно, я его уже нашел, пикапера твоего.
– А подъедешь ты зачем? Я вроде и без тебя справляюсь.
– Сколько уже браслетов?
– Восемь.
– А будет шестьдесят четыре. Сможешь их все одновременно на себя надеть? Вот тут тебе твой старый учитель и пригодится.
– Да нет, ты не понял. Я на самом деле рада. Конечно, подъезжай.
Рашук явился через сорок минут, позвонил в домофон и, когда я нажала клавишу подъездного замка, скомандовал кому-то вполголоса:
– Восьмой этаж, в лифт заносите.
Когда я открыла ему дверь квартиры, на лестничной клетке кроме Рашука обнаружилось десять картонных коробок.
– Доставщиков я отпустил. – Рашук вошел, потеснив меня плечом, – Так что давай, змейка, ручками поработай. Сила увеличилась?
– Увеличилась. – Я подняла первую коробку, в ней оказались плотно стоящие баночки с медом.
– Лишним не будет, – Рашук прошел в ванную комнату, пересчитал браслеты, остался доволен их количеством, потом прошел в гостиную, помахал растопыренными ладонями перед лицом замершего Тимура и тоже, кажется, остался доволен.
Время шло к вечеру, темнело поздно, но шарик солнца почти скрылся из вида.
– Идеальное место. – Рашук сидел в плетеном кресле на балконе и потягивал что-то неприятно-бурое, составленное из всех напитков, найденных им в баре.
– Что? – я выглянула из ванной комнаты.
Попотеть пришлось изрядно, браслеты размножались, мед исчезал, я складывала пустые баночки в пластиковый мусорный мешок, постепенно заполняя его.
– Говорю, место хорошее, – благостно повторил Рашук. – При хорошей оптике можно рассмотреть… Таисия. Надень-ка пару браслетов и иди сюда.
Я послушалась. Вечерний ветерок приятно холодил щеки.
– Смотри туда, – махнул рукой мальчишка. – Напрягись. Что видишь?
Я поднесла к вискам руки, браслеты звякнули на запястьях.
– Пентхаус снаружи, балюстраду, окна. Вон то окошко, узенькое такое, как бойница, четвертое, если справа считать. Это окно туалета, в котором я заложила бомбу.
– Великолепно.
Я опустила руки, «Пирамида» отдалилась, как будто я смотрела на нее в перевернутый бинокль.
– Что это было, Рашук?
– Доспех, это был доспех, девочка. И это здорово. Ты превосходишь самые смелые мои ожидания. Сколько браслетов уже готово?
– Шестьдесят.
– Успеваем. Меда много еще осталось?
– Пара коробок.
– Пойдем, я тебе помогу.
В четыре руки мы опустошили коробки, выливая мед прямо в ванну.
– Раздевайся, – буднично сказал мой учитель.
– Зачем?
– Затем, – он сдернул с моих плеч ковбойку. – Не стесняйся, поверь, за свою долгую жизнь я видел тысячи голых женщин и с каждой из них у меня могло быть больше, чем может быть с тобой.
