– Ерунда? Разве это – ерунда?
Так, мне сейчас только диспута «о внешнем виде, как об определении гендера» не хватало!
– Ши Юн-оппа, – снова медленно и вежливо, как положено воспитанной корейской девочке, произношу я, – разве вы не говорили, что у вас мало времени, и чтобы я не опаздывала на нашу встречу? Вы ведь куда-то собирались пойти ещё, сонбе?
– Аа-а! Ну да, – заметив «смену стиля речи», насторожился Ши Юн.
Он уже понял, что с воспитанием у меня не очень, но зарабатывая на мне деньги, закрывает глаза на то, что порой, без посторонних, я разговариваю с ним как с равным. Сонбе не дурак, соображает только медленно, но соображает правильно.
– Хорошо, что ты мне напомнила, Юн Ми! – говорит Ши Юн и улыбается. – Я совсем забыл! Мне действительно нужно идти! Я тебе позвоню, если что-то получится!
– Буду ждать, сонбе!
– До свидания, Юн Ми-ян!
– До свидания, Ши Юн-оппа!
Ши Юн быстренько заливает в себя остаток сока, остававшийся в его стакане, кивает и направляется к выходу. Поклонившись в ответ, я провожаю его взглядом, пока он не уходит.
– Пффф, – выдыхаю я, возвращаясь к своему стаканчику с кофе, – как же надоели эти бесконечные траблы с политесом! То скажи, это не скажи! И я постоянно забываю об этом! Всё сбиваюсь на привычный европейский стиль общения. Хм, а не пойти ли мне к окну? Там можно сесть…
Подхватив стаканчик, я перебазируюсь к окну и принимаюсь неспешно потягивать горячий кофейный напиток, глядя на улицу. Кафе находится на втором этаже торгового комплекса, и смотреть сверху вниз на уличное движение интересно. В Сеул пришло первое время года. Весна – это первое время года, так как отсчёт времён года в Корее начинается с весны. Второе – лето, третье – осень, ну а четвёртое, стало быть, зима. Это мне как-то по случаю рассказала Сун Ок. Даже не помню, с чего тогда разговор у нас об этом зашёл. Ещё она рассказала, что корейцы очень гордятся тем, что у них есть четыре времени года. Я, честно говоря, не понял. То ли шутка, то ли нет? Покивал с умной физиономией. Так, на всякий случай. Но всё же, видно, выражение недопонимания появилось на моём лице, потому что онни, глянув на меня, объяснила, что в Тайланде круглый год лето. И гордиться им там нечем. От её объяснения меня отпустило. Я понял, что это местные особенности. И если бы засмеялся над услышанным или подверг сомнению, то выглядел бы глупо в глазах Сун Ок. Лучше на всё непонятное реагировать умным видом и молчать…
…Снег на улице уже почти весь растаял. От «исторического» снегопада недельной давности не осталось практически никаких следов. Так, кое-где мелкие островки в тени зданий. Но часы их сочтены. Солнце, каждый день вылезая на небосвод, греет не на шутку. Поэтому снег растаял буквально за считаные дни. Однако ожидаемого наводнения не случилось. Земля быстро впитала в себя всю влагу, и теперь по телевизору говорят, что в этом году будут прекрасные урожаи, потому что почва хорошо увлажнена. Если, конечно, летом не случится засуха…
…Корейскую зиму я видел, весну – вижу сейчас, а потом мне предстоит на своей шкуре узнать – какое оно, корейское лето? Говорят, что жарень страшная… Вот тогда можно будет и в юбку влезть… Куплю себе какою-нибудь шотландку. Буду корейским Дунканом Маклаудом…
Я вздохнул, представив Юн Ми в зелёной, с красными клетками, юбке и белых гольфах.
…Что-то я как-то близко принимаю всё к сердцу. Нервничаю… Опять, что ли, в «календарик» пора смотреть? Пфффф… Вообще, нужно спросить Сун Ок – а какой был характер у её сестры? Мне кажется, что излишне вспыльчивый. Порой на ровном месте заводится. Хотя, нужно отметить, в нужные моменты удачно помалкивает. Например, когда директор орал «пошла вон!». Впрочем, тут, скорее, спокойная реакция была не её, а моя. Когда кунчан-ним побагровел и начал орать, я, заглянув ему в его глаза, понял – долбан! Видел я таких кадров, когда по кабакам с парнями играли. Глаза зальют, курнут, ширнутся и ходят, докапываются потом до всего, что шевелится. Впрочем, могут и до неживого докопаться. В зависимости от того, как и чего у них там именно в мозгах замкнуло. До вешалки, например, могут докопаться. Видел самолично. И ничего ты с ним, таким красивым, не сделаешь. Только вырубать. Или отползать, занимая оборонительную позицию так, чтобы можно было пинаться, пока охрана на подмогу не подтянется. Руки ведь беречь нужно…
Я опять вздохнул, смотря на машины и людей на улице.
…Сложно всё… Но директора я тогда правильно проигнорил. Что с ним связываться? Ну, уволил, так уволил. Не очень-то и хотелось, как говорится, бороться за место мусорщика в престижном отеле. Я достоин большего. Конечно, обидно немного. Честно говоря, за проявленную инициативу я рассчитывал на какую-нибудь премию. Думал купить на неё подходящий комп, с хорошей звуковой картой… Но, как говорится – «даже когда у тебя на руках все карты, жизнь может начать играть в шахматы». С другой стороны, если посмотреть объективно – чего такого я героического сделал? Ну, позвонил. Любой на моём месте, сидящий на ресепшене, это мог сделать. И даже не мог, а обязан был сделать! Что ещё? Припёр к стенке полковника? Можно было этого и не делать, как я понимаю теперь задним числом. Во-первых, в отеле дали свет, а во-вторых, кто сказал, что постояльцы «Лесного приюта», собранные все в одной комнате, не дожили бы до утра? Да наверняка бы дожили. Это я себе чего-то ужасного придумал и поднял излишний кипеж. Полковник, кстати, коньяк зажал. Так и не появился, как обещал. Хотя по телеку сказали, что все военные, участвовавшие в спасательной операции, будут представлены к наградам. Я понимаю, что полковник – тоже ведь участвовал? Значит, и его наградят! Впрочем, ожидать, что взрослый мужик прихватит бутылку и поедет благодарить какую-то неизвестную ему девчонку – смешно. За что благодарить-то? За то, что он дурак, не сообразил, а она ему, профессионалу, с опытом и возрастом, –
