– Да ты что, в самый раз! – бодренький такой голос в трубке.
– Я спросить хотел, Света у тебя работает сегодня? – Я прилег на диван прямо в брюках с кобурой. Ничего, если что, вот прям так и поеду.
– Андрюх, вы что, сговорились, что ли? Уволилась она! – выпалил Слава.
– Как уволилась? – привстал я с дивана.
– Вот так. После того раза, когда вы с Бариновым явились, и уволилась. Вот теперь вакансия. Ищу кого взять вместо нее.
– И где она сейчас? – спросил я. Хотя глупый вопрос. Откуда Славе знать?
– Вот ты орел, позвони и спроси! Тоже мне, дон Жуан нашелся, – хмыкнул Слава и положил трубку.
Позвонить ей? Поздно. Ладно, утро вечера мудренее. Что там у нас в холодильнике? А ничего. Колбаса, сыр, яйца. Все, что нужно для плотного ужина. Жалко, что чая тут нормального нет. Почему, кстати, на Новой Земле полно разного кофе, но нет чая? Вот с такими мыслями я и заснул.
Хоть с утра на службу не нужно, но я поехал. В спортзал, конечно. Штумпфа нету, никто в обязаловку спортом не занимается. Только я. Потренировался, круговую поделал и кроссфит. Прогнал кровь, так сказать. Пообедал в чешском кафе. И вот после набрал номер. Не сказать, что такой знакомый. Трубку сняли сразу.
– Але, – отозвался такой знакомый и далекий голос.
– Привет, Свет. Как дела? – Ну глупо же. Как могут быть дела? Человек из клуба уволился.
– Пока не родила. Ты это хотел спросить?
– Нет, давай встретимся сегодня, а? – с надеждой спросил я.
– А надо? – отозвалась она.
– Ну хватит уже, давай через полчаса подъеду. Ты все там живешь, около клуба в общаге?
В итоге через полчаса гуляли по набережной. А еще через два часа целовались в ее маленькой комнате. Потом ужинали в каком-то баре на пляже. Ну а после мне на работу. А ей домой. Пока не устроилась никуда. Будет пробовать на телевидение. Надо бы у Баринова поинтересоваться, может, поможет чем. Ладно, служба не ждет. Снова ночь в этой квартирке проводить. Скорее бы уж этот Попеску заявился. Патрульные в городе рыскают, камеры работают. Все без результата. Поцеловал Светланку и помчался. Как раз успел. Мюллер стоял на крыльце и собрался ехать. Броню, что ли, надеть хочет? Ну, конечно, положено. Но в такую жару без кондиционера в этой душегубке с одной открытой форточкой, да еще в бронежилете? Нет уж, увольте. Сели в обычную китайскую «Фронтеру» и поехали.
– Я сухарики взял, будешь? – протянул мне с переднего сиденья детектив Мюллер.
– Нет, спасибо. На ночь оставь. Я вот новую игру скачал на планшете, – хлопнул я по сумке в руках. В сумке у меня оружие и планшет.
Как обычно, остановились в условленном месте. По одному вошли в подъезд. Тихо. Фонари уже зажглись, а перед этим подъездом, где жил Попеску, фонарь не работал. Специально выключили. Вдоль окон прошли к открытой двери. Сначала я, потом Мюллер. Предварительно позвонили смене. Ага, дверь открылась. Ждут. Ну вот и все, засада дальше функционирует. Я гоняю шарики на планшете, Мюллер ест сухарики.
Подремали по два часа. Вот и скоро рассвет. Собачья вахта. Мюллер спит на матрасе. Это хорошо, что он не храпит. Если бы храпел, я бы ему спать не дал. А сам отложил шарики и привстал со стула. Спина затекла. Я высокий, спина от долгого сидения быстро устает. Что это? Шорох за окном? Показалось? Нет, точно шорох. Кто-то ходит под окнами. В окна пытается заглянуть? Точно! Пришел, сукин сын! Так, что теперь? Выскочить через дверь? Упустим. Мюллера разбудить? Два шага до него. Задену стул, и все. Ствол у меня теперь на поясе, хорошо, хоть сумку трогать не нужно. Аккуратно в носках переступил с ноги на ногу. Ботинки я сразу снял. Мало того что в них шумно, в них еще и ноги потеют. Снова стук. Кто-то в окно лезет на кухню. А это как раз около меня. Так, форточку открыли. Мюллер проснулся, но я ему показал рукой, чтобы лежал. Любой шорох может спугнуть беглеца. А он вооружен. Стою, рука медленно к поясной кобуре тянется. Стараюсь дышать реже и тише. Сердце в груди колотится. Во рту пересохло. Пить хочется! Вот она, бутылка с водой, на полу стоит. Протяни руку и пей. Жадно, большими глотками! Но нельзя. Стою, жду. Есть, удалось ему открыть окно. Просунул руку в форточку и распахнул раму. Спрыгнул на пол. Ждем… Он на маленькой кухоньке, я в прихожей. Между нами метра два. Деньги лежали в тумбочке в другой комнате. Значит, он пойдет на меня. Вытянув руку вперед, шагает. Что в руке? Не видно. Шаг. Еще шаг. Все, пора! Левой рукой отвожу торчащую передо мной руку в сторону, правой резко в голову. Треск. Тело падает, но я схватил руку, и падение получается плавным. Кровь на руке. Зуб ему, видимо, выбил.
Тихо, не шуметь. Вдруг он не один. Мюллер вскочил сзади и дышит в спину мне.
– Наручники давай, – вполголоса затараторил я ему. Тут тесно, не развернешься. Пластиковыми браслетами стянул запястья.
– Звони дежурному, – снова сказал я вполголоса. Но Мюллер уже понял и набирал телефон. До дежурной части нашего управления отсюда около семи километров. Рация не берет. Но приедут очень быстро. Ближайший патруль. Пока обыскал лежащее без сознания тело. Вот он! Револьвер за спиной торчит. В руке ничего не было, значит. Просто на ощупь шел.
– Попеску? – похлопал я по щекам приходящего в себя бандита.
– Дембулат би аштептам, – прошептал он.
– Ясно, – проговорил я. Очередной спектакль «Я понимаю только на родном языке». Ну это все равно мало кому помогало. Минут через десять тут будет очень многолюдно и шумно. Будут обыски, будут допросы в камере для допросов. Возможно, под шумок, кто-то добавит этому Попеске телесных
