– Ранчо, Ранчо, ответь Мулату, прием.
– На приеме Ранчо. Где Борман? – сразу же отозвалась рация.
Прием был хороший, но голос явно не Михалыча.
– Зажмурили Бормана, – ответил Николай. – Хозяина позови.
– Как зажмурили? Кто?
– Вагон, кто же еще…
– Хозяин на связи, где Вагон – голосом Михалыча захрипела рация.
– Вагон готов. Я ему башню снес. – Николай посмотрел на вора.
Тот кивнул головой.
– Что у вас случилось? Что с Борманом? – встревоженно сорвался голос у Михалыча. На нервах он, видимо.
– Да выскочил из машины, а когда Борман пошел посмотреть, выстрелил в него. Его наглухо, Кастету в грудину прилетело. Вроде дышит, но без сознания. Я в башку Вагону две пули всадил. Готов он, – вдохновенно врал Николай.
– Позови Шторма к рации, – недоверчиво отозвался Михалыч.
Коля протянул рацию Александру. Я напрягся. Вагон, видно, тоже. Достал из-за пояса мой «Зиг-Зауэр», взвел предохранитель и кивнул Саше.
– Давай, покашляй ему что-нибудь, – хрипло и с блатной интонацией проговорил Вагон Александру.
– Да, Хозяин, это Шторм. – Лицо бледное. Губы дрожат, но пока не психует.
– Что там случилось у вас?
– Да все, как Мулат сказал.
– Вагона вальнули?
– Да, Вагон – труп.
– Отлично, передай Мулату рацию.
– Держи, – протянул «Кенвуд» Николаю Саня. И отвернулся в сторону.
– На связи Мулат. – Николай уверенно взял рацию и внутренне расслабился.
– Берете Вагона, Бормана и Кастета и дуете сюда. Как понял?
– Понял, выезжаем, – отозвался Николай-Мулат.
– Конец связи, – сказал Пичуга и отключился.
Хороший он себе позывной придумал. Скромно и со вкусом – Хозяин.
Полдела сделано. Теперь слово за Вагоном.
Пригнали «Патриот», на котором приехали «одноразовые». Здоровенная такая машина, бензин, светло-серого цвета. Только в салоне все изгажено. Видно, возили какую-то ерунду. Ну да и ладно. Теперь главное – отдавать оружие или нет Николаю с Александром? Бульдозер и Старый смотрят на меня, ждут решения. Вагону все равно, он уже вошел в роль, Мой «Зиг-Зауэр» в правой руке вертит, на переднее сиденье в «УАЗ» хотел прыгнуть. И тут началось…
– Не поеду я с вами. Обещали отпустить – отпускайте! – внезапно заявил Александр.
Бульдозер обернулся и повернул автомат в его сторону. Я покачал головой. Вагон остановился и тоже посмотрел на говорившего. В любом случае, отпускать его сейчас нельзя. Можно, конечно, грохнуть прямо сейчас. А как себя Колек поведет? А вот непонятно. В любом случае, решать Вагону. Он тут типа «главный» у нас.
– Не хочешь – не надо. Я тебя понимаю и не осуждаю. Но отпустить тебя тоже не могу. Слава, – позвал Вагон сидевшего в стороне и тоже наблюдавшего за этой сценой Вячеслава, – останешься тут с ним. Как я скажу, что можно, пусть идет на все четыре стороны.
– Угу, а я куда пойду? Машины-то нет, – буркнул Слава.
– Не переживай, и машина будет, и до дома доставим, и компенсируем убытки, – успокоил я Славу. Тот только фыркнул в ответ.
Решили оставить их в доме на связи.
– Ты смотри, осторожнее с ним, может фокус выкинуть, – шепнул я Вячеславу.
Тот отвернулся в сторону.
Вагон залез на заднее сиденье «Патриота», Николай сел за руль. Мы разместились в женьковском «Грейт Волле». Честно говоря, тревожно было. Нет, в Вагоне я был уверен. Непонятно было, как михалычевские себя поведут. С другой стороны, Вагон рванет себя сам, и Баринов достанет Михалыча. В любом случае наше дело – сторона. Хоть мы и влезли в бандитские разборки, но влезли только с краю. Чуть помогли, а дальше пусть Вагон сам…
Вагон поежился на заднем сиденье «Патриота». Коля-Мулат уверенно вел машину по узкой грунтовке. Кусты сменились холмами. Машина шла бодро, слегка укачивало. Перевалили через очередной холм. Справа вдоль дороги показалось стадо свинок. Побежали жрать кого-то. Вот сейчас убьют кого на ранчо у Михалыча, вывези сюда, и свинки не оставят ни кусочка от трупа. Вместе с одеждой сожрут. Вагон поежился.
