Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

– Читайте, друг мой, – он сунул газету мне в руку. – Читайте и скажите мне, что вы думаете.

«ДЬЯВОЛ ДЖЕРСИ В НОВОМ ОБЛИЧЬЕ?» – кричал заголовок, на который указывал его ухоженный палец. Ниже, в шутливом газетном стиле, была короткая статья:

Всем известный и справедливо знаменитый Дьявол из Джерси этим летом принял новую форму? Уильям Йоханнес, фермер, живущий около Руплейвилля, думает именно так. В этом сезоне мало кто слышал об этом неуловимом призраке, и усталые журналисты подумывали о том, что он ушел в столь необходимый отпуск, когда внезапно позвонил Йоханнес, чтобы сообщить миру в целом и новостям «Джорнал» в частности, что он видел Дьявола.

Вскоре после восьми часов ночи Уильям, который клянется, что не пил ничего крепче «Явы» после ужина, был поражен, услышав неземной концерт визгов, доносящихся из стойла с его свиноматкой. Уильям, вооруженный надежной винтовкой, в спешке отправился посмотреть, кто беспокоит его призеров. Когда он приблизился к благовонным границам свиного жилища, он был поражен, услышав последний отчаянный визг, взывающий к помощи высоких небес, и увидев большую, коричневато-зеленую змею, длиной не менее 40 футов, проскользнувшую через решетку свинофермы. Он выстрелил в чудовище, но, по-видимому, неудачно, потому что та, извиваясь, упозла и быстро затерялась среди кустов.

Прибыв в свинарник, Уильям пришел в ужас, обнаружив, что трое из помета его шести поросят призерши кохинхинки исчезли, оставив свою мать, Мадам Хог, в состоянии нервного срыва.

В доказательство своей истории Уильям показал следы мародерствующего чудовища на мягком суглинке в лесу, прилегающем к его свинарнику. Существовали два четких извивающихся следа, шириной в шину автомобиля (не «форда»): один – туда, другой – обратно. Оба они были ясно видны на протяжении около двадцати футов, после чего терялись на покрытой листьями земле леса.

Уильям говорит, что сам обычно не против хорошо позабавиться, но когда дело доходит до кражи трех ценных поросят, ему не до шуток, и ему хочется, чтобы законодательный орган принял закон или что-то в этом роде.

– Хамф! – буркнул я, передавая ему газету. – Некоторые умники-разумники репортеры снова используют свое воображение. Этот «Джерси- дьявол» – постоянная шутка, де Гранден, как и ежегодная байка о морском змее в Каннах, понимаете ли. В газетах всегда бывает подобная глупая история в это время года.

– Действительно? – он поднял узкие черные брови. – Вот как? Тем не менее, друг мой, я хочу побеседовать с этим прекрасным мсье Йоханнесом. Вполне вероятно, что журналист – простой лжец, но мы не побили бы boche, упуская какие-нибудь возможности. Я проверю каждый шаг этого дела.

– Какого дела? – спросил я, отодвигая стул и разыскивая шляпу и трость.

– Ah bah, друг мой, – ответил он, – вы задаете слишком много вопросов ради того, чтобы послушать свой голос. Ожидайте, когда я вернусь.

– Троубридж, mon vieux, вот что я обнаружил, – сказал он, врываясь в мой кабинет через четыре часа. – Parbleu, но молодой человек из газеты оказал нам неоценимую услугу, хотя он этого не знал, когда писал свою историю о дьяволе из Нью-Джерси. Посмотрите, пожалуйста! – Рука, дрожащая от волнения, протянула мне немного смятую газету.

Развернув газету, я увидел то, что могло получиться в результате подгонки нового копыта для лошади, предпринятой кузнецом.

– Ну? – спросил я, с любопытством повернув это. – Что это, и что из этого следует?

– Что касается этой штуки, то я и не ожидал, что вы поймете, что это, – признался он, улыбнувшись одной из своих быстрых, детских улыбок. – Что касается его важности – кто скажет? Это, мой друг, кусок кожи большой змеи. Я нашел его после двухчасового лазанья на руках и коленях рядом со следами, оставленными змеем, который вчера вечером набросился на свиней мсье Йоханнеса. В настоящее время я не готов точно сказать, что это за рептилия. Но я думаю, это либо бирманский питон, либо африканский боа. Кроме того, если судить по размерам, я должен сказать, что ужас и изумление возложили увеличительные линзы на глаза мсье Йоханнесу, когда он увидел змею. Потому что она, скорее всего, двадцати-сорока футов в длину. Но добрый Бог знает, даже если так, что встретиться с ней будет достаточно страшно.

– Ну? – снова спросил я.

– Ну? – переспросил он с издевкой. – Ну – что? Что, по-вашему, это значит?

– Насколько я вижу, это ничего не значит, кроме…

– Dieu de Dieu, – нетерпеливо перебил он, – кроме того, что мадам Кэндис говорила истинную правду, когда сказала, что узнала следы змеи в саду, и что на севере есть такое чудовище.

– Почему, – пробормотал я, поразившись этому ужасному заявлению, – почему вы думаете, что маленький мальчик Кэндисов мог быть поглощен этим чудовищем? Это объясняет его исчезновение и без подсказок. Но как насчет выкупного письма, которое мы видели вчера вечером? Змея могла съесть ребенка, хотя я всегда знал, что процесс проглатывания довольно медленный. И я не могу понять, как она могла проглотить маленького мальчика, прежде чем миссис Кэндис дошла до детской. Но даже вы должны признать, что змея вряд ли могла бы подготовить и отправить это письмо, требуя две тысячи долларов за возвращение ребенка.