Ужас на поле для гольфа. Приключения Жюля де Грандена

chef. Пассажиры этого автомобиля задержаны? Bien, вы меня радуете! Основание? Parbleu, я забыл, что требуется конкретное обвинение, чтобы держать людей под стражей в этой стране. Скажите мне, мсье, вы обыскали эту машину, нет?

Наступила пауза, в течение которой он нервно барабанил по телефонному столику кончиками тонких белых пальцев, и затем продолжил:

– Ах так? Tres bien, я и сержант Костелло из полиции Харрисонвилля прилетим на крыльях ветра, чтобы освободить вас от ваших узников. Порука? Ну, конечно. Держите их, друг мой. Держите их под двойным замком, с жандармами у дверей и окон, и я, несомненно, разделю всю ответственность. Только, умоляю вас, держите их под стражей, пока мы не прибудем.

Он повернулся к нам, его маленькие голубые глаза сверкнули от волнения.

– Едем, едем, друзья мои! Давайте поспешим к этому командиру полиции Темплтона. У него есть птицы для нашей клетки!

Мы вскочили в машину и развернулись к Темплтону. Костелло сидел на заднем сиденье: черная сигара в угрюмом углу рта, выражение сомнения на лице. Де Гранден – рядом со мной, барабаня по кожаной обивке сиденья и взволнованно напевая.

– В чем дело, де Гранден? – спросил я, и, отвечая на его желание, надавил на газ и повел машину на несколько миль в час выше положенной скорости.

– Хотите поговорить? Поговорить? – отвечал он, поворачивая ко мне подергивающееся лицо. – Имейте терпение, друг мой. Сдержите свое любопытство всего на несколько минут. Сдержите свою любознательность только до тех пор, пока этот отвратительно медленный moteur доставит нас к шефу полиции Темплтона. Тогда – parbleu! – вы все узнаете. Да, par la barbe du prophete[122], вы и добрый Костелло узнаете все!

Он откинул голову и завел походную песню:

Elle rit, с’est tout l’mal qu’elle sait faire,
Madelon, Madelon, Madelon![123]

– Мы их заперли, – сказал нам начальник полиции Темплтона, когда я остановил мой тяжело дышащий автомобиль перед зданием муниципалитета небольшого городка. – Долго, как вы знаете, по закону я их задерживать не могу, поэтому в этом деле есть определенные проблемы. Конечно, мы нашли мумию в машине, – ответил он на жадный вопрос де Грандена, – но я не знаю никакого закона, запрещающего транспортировку мумии по улицам. Идите и поговорите с ними, пожалуйста. Но сделайте это быстро и помните: если будет какое-то заявление о незаконном аресте или что-то в этом роде, это ускорит ваши похороны.

– Parbleu, mosieur le Chef[124], – отвечал де Гранден с улыбкой, – пусть даже двойные похороны, с обрядом штата Нью-Джерси, если Жюль де Гранден ошибется!

Двое – молодой мужчина лет двадцати пяти или двадцати шести и молодая женщина примерно того же возраста, – сидели на полированных дубовых скамьях муниципального совета, который начальник полиции Темплтона превратил в импровизированное подземелье для заключенных. Мужчина был одет с весьма точным вниманием к деталям, что характеризовало его как иностранца. А женский модный костюм для путешествий более напоминал Rue de la Paix[125], чем искусство американских портних. Оба были темнокожими, с прозрачным оливковым южным цветом лица, черноглазыми, с патрицианскими чертами. И, несмотря на свою надменность, они были совершенно не в себе.

– Это возмутительно! – прорычал мужчина совершенно безупречным тоном, который доказывал более откровенно, чем ошибочная речь, что слова, которые он использовал, были не из его родного языка. – Это возмутительно, сэр. По какому праву вы держите нас здесь против нашей воли?

Де Гранден устремил на него пристальный взгляд, жесткий и бескомпромиссный, как остроконечный штык.

– А убийство уважаемого гражданина этой страны, мсье, – спросил он, – это что, например, не возмутительно?

– Что вы имеете в виду… – начал было мужчина, но француз быстро срезал его.

– Вы и ваша спутница вошли в дом профессора Фрэнсиса Баттербо прошлой ночью, или, что более вероятно, рано утром, – отвечал он. – И один из вас завязал с ним разговор, в то время как другой взял скипетр Исиды у запеленутой мумии и ударил им сзади. Не лгите мне, мой египетский друг. Ваш язык может быть фальшивым, – cordieu, разве вы не народ лжецов? – но волосы на ваших головах говорят правду. Parbleu, вы не думали, что ваша жертва выбросит руку вперед в момент убийства и добудет доказательства, которые затянут веревку правосудия на ваших шеях. Вы не предвидели, что я, Жюль де Гранден, буду под рукой, чтобы доставить вас к публичному палачу, hein?

Заключенные изумленно уставились на него в тишине.

– У вас нет доказательств того, что мы были рядом с домом Баттербо прошлой ночью, – сказал мужчина, придвигаясь к накрытому предмету, лежащему на одном из столов.

Де Гранден неприятно улыбнулся.

– Нет доказательств, вы говорите? – возразил он. – Pardieu, у меня есть все доказательства, необходимые для того, чтобы вы оба приняли позорную смерть. У меня есть… Троубридж, Костелло, остановите его!

Он бросился к заключенному, который обежал конец скамьи, резко потянулся к накрытому предмету, вытащил какую-то крошечную извивающуюся вещь