— Ладно, ладно, ни на что, Андреевич я, 27 лет как уже.
— Вот и познакомились, по настоящему. — тут мы одновременно и по-детски хихикнули, слегка засмущавшись, — а меня — Викторовна, возраст значения не имеет, если ты не забыл.
— Юлия Викторовна — звучит! Как красота и физика — это страшная сила.
— Только не известно, что страшное, а что сила! — н-да, за словом в карман она точно не лезла..
Юлия:
После ресторана мы отправились в оперу. Там шло… да какая разница, что там шло? Опера — только предлог, посидеть рядом, взявшись за руки.
Виталий:
На следующий день, я привёз её к себе. Показать, где я живу. Хм… да… показать.
Открыв дверь квартиры и уступив дорогу Юлии, довольно откровенно и довольно в смысле «удовлетворённо», проехался взглядом сверху вниз. Полюбовавшись, повторно оценил фигуру девушки — любоваться можно было бесконечно. Выше всяких похвал — она попадала в тот узкий диапазон эталона гуманоидной красоты, который уютно располагался между понятиями «дылда», «коротышка», «толстуха» и «глиста в корсете». Цинично. Но что есть, то есть. Большинство так и изъясняется. Странно это все. Такой подход к противоположному полу должен вырабатываться от большого опыта. Наверное. Особенно неудачного. Откуда это у него? Школьная любовь — Ленка Смышляева, где она, всё таки, сейчас? Опять в голову припёрлась, надо же. Пара быстротечных знакомств с девушками во время учёбы в вузе и это все. Нет у него вроде бы предпосылок для… э-ээ, ха, вот! Посттравматического синдрома! Боевой психической травмы. Он едва не заржал во весь голос, но сдержался. Или это появляется к 30 годам у большинства? Возраст, а не опыт определяет сей подход? Хм, тоже загадка. Психологи и прочие подобные лжеучёные раздули бы целую теорию на этом факте. Или около того — Виталий на дух не выносил некоторую часть гуманитариев — ту самую, которая обожает делать далеко идущие выводы по отдельно взятым фактам, преподнося свои умопостроения как откровения свыше.
Ладно. Ближе к реальности. Красавица здесь и тут — самое главное. Как ни странно, Галанов снова не испытывал никакого внутреннего трепета. Опять влияние случившегося — открытия, признания и прочего, поднявшего (и подтвердившего!) его внутреннюю самооценку и «эго» к большим высотам?
Юлия:
Тогда я ему сказала:
— Слушай, Виталик, а мы друг о друге по настоящему ничего не знаем, в библиотеке в основном, о науке, о учёбе, да о чем угодно болтали. В ресторане, в опере тоже о всякой ерунде говорили. Мы с тобой всего ничего знакомы. Все для меня просто неожиданность какая-то, знакомство наше… знаешь, как в сказке побывала. Да и сейчас все в тумане как. Правда мне нравится. Пока.
— Ну ладно, утешила, а то я хотел уже расстраиваться, что ты сомневаешься… в высоте и чистоте моих намерений.
Уф, он ещё и издевается. Над бедной девушкой.
Виталий:
Юлия заглянула в приоткрытую дверь в серверную-кластерную..
— Ой, а что это здесь? Можно, я посмотрю? Зачем тебе целый компьютерный зал дома?
Как мимоходом она проехалась по моему лелеемому кластеру, с которым я уже запланировал грандиозное сражение по настройке, ещё бы школьным классом информатики обозвала. Я признался в истинной правде:
— Маленький кластер для научных расчётов собираю.
— Ух ты, всё как по взрослому. Умеешь удивить. Такой симпатичный молодой человек, машинка дорогущая с личным шофером, квартира шикарная и… библиотека, научная литература специфическая, слова такие красивые — кластер для научных расчетов. Домашний. Совсем загадочно. Сверх редкое сочетание. Что-то совсем нереально запредельное. Так не бывает. Или бывает? Я хочу знать. Можно прикоснуться к тайне? — бросив влекущий и мимолетный взгляд, она проскользнула мимо меня в комнату с кластером, по пути проведя своей рукой по моей. Прикосновение вышло по высшему классу — дразнящим и обещающим.
