— Конечно, моя пушишка. Я все понимаю.
— Как хорошо, что ты у меня такой понимающий — Юлия, стрельнула глазками.
Немного позже, ближе ко сну, Виталий и Юлия, не первыми в мире, конечно, поняли, что кофе на ночь — вредно, но иногда так хочется!
Галанов извлек упаковку обычного быстрорастворимого Nescafe.
— Миллионер тоже предпочитает скромную классику для миллионов? — пошутила Юлия, слегка подтолкнув Виталия в бок.
— Скорее для сотен миллионов. Разве большинство может ошибаться? Никогда не понимал все эти изысканные сорта «настоящего» кофе и манипуляции с его подготовкой. Еще и «священнодействием» расписывают. Но, может, это просто мой не изощренный и примитивный вкус. Пока примитивный. Но, похоже система. Ни высокое искусство не впечатляет, ни напитки… «божественные», ха! Мне б попроще, что-то на картошечку с котлетками потянуло. А то всяких омаров и прочую экзотику ходим и пробуем.
— Ты знаешь, меня тоже. Ладно, завтра утром сготовлю тебе картошку с котлетками, непритязательный ты мой.
Когда Виталий и Юлия, попивая кофе, устроили минутную перестрелку, вполне себе намекающими на изысканное и необходимое продолжение взглядами, идиллию слегка порушила заигравшая призывно-тревожащая мелодия телефона. Из мобилы раздался слегка искаженный динамиком голос академика Осипова, извинившегося за позднее время и напомнившего Виталию, что главный редактор «Журнала экспериментальной и теоретической физики» дожидается обещанной полновесной статьи от Галанова. На пол-номера, не меньше! И мягко порекомендовал оптимизировать процесс написания материала. Галанов поддакнул и всенепременнейше пообещал ускориться, после чего, свернув разговор, притворно вздохнул.
На вопросительный взгляд Юлии пояснил:
— Пора знакомить всемирное научное сообщество с темой из первых уст. Статье рекомендовано явить к взыскующим взорам себя по высшему разряду. Я, конечно, нынче буду в почёте и все станут ловить падающее из уст откровение (ну, кто-то будет искать к чему придраться, и как больнее ковырнуть — как без этого?), но статья сама не допишется — до конца недели придётся прилично покорпеть, чтобы успеть всё доделать к обещанному сроку. Эх, расслабился было, груздь, и на тебе, «полезай в кузовок». На концерты посещений напланировали. А, ладно, всё успеем.
Юлия улыбнулась и, прижавшись к нему, обвила его шею своими руками, утвердив и поддержав его мнение между делом:
— Разве может быть иначе?
Глава 16
Тёмный омут славы
Слава, она приходит нежданно. Чаще к тем, кто её не ждёт. Вот и Галанов, на старте событий будущих строк учебников, не думал о этой сверкающей и опасной грани личного будущего.
Мир, занятый рутиной текущих дел и забот, залитых потоками ежедневных «новостей», привычно и через силу выдавливаемых из ничего редакторомотивируемыми СМИ, вначале как следует не осознал, ЧТО произошло. Но телерепортажи, на скорую руку смастряченные Вершинским и К, катнули камушек, сорвавший лавину. Через несколько дней Галанов получил удар по голове. От того чувства, когда выйдя практически в любое место, наполненное незнакомыми людьми, оказываешься через несколько мгновений опознан. Первые дни это льстило, но ощущение быстро стало надоедать. Возможно, актеры, политики и прочие знаменитости, в приоритетах которых известность стоит на первых местах, купаются или хотя бы привыкают к этому чувству. Но он таким не был. Вся прошлая, похоже навсегда канувшая в «до», его самоотлаженная и самостандартизированная жизнь была скроена по другим меркам. Изначально, или, по крайней мере, до осознания линий будущего, тянувшихся за первыми опытами с АГ-контуром, не предполагавшими ничего подобного.
Вырисовывалось понимание, что с новой обратной связью от общества придется жить. И, возможно, так будет всегда — тут от него почти ничего больше не зависело. Разве что придётся залезть в золотую раковину личного пространства, огороженного видеокамерами систем наблюдений, наёмной охраной и бетонным забором. Убогая перспектива заставляла задумываться о многом, не исключая вопроса о смысле его будущей жизни. Но грустные мысли испарялись без следа, стоило лишь подумать о Юлии и о решённой проблеме материального достатка. Приятные обстоятельства грели женским теплом и тяжестью кошелька, немеряно радуя непривычного к такой благостно-идиотской картине Галанова, намекая, нет, просто подталкивая к простому решению философской проблемы о смысле жизни. Идея взять от неё всё, до чего можно дотянуться, блистала во всей своей незамутнённой привлекательности. И пока заслоняла и прятала в своих отблесках потенциальные проблемы.
