воздушных судов. Перевозивший нас транспорт оказался достаточно длинным, чтобы мы поместились всемером, усевшись в два ряда, и все-таки совсем не походил на флаербус.
Встретившую нас дуэллийку звали Зэоклейя Миакронос. Выглядела она как типичная представительница своего вида — высокая, изящная, женственная. Песочного цвета волосы подстрижены по местной моде, над ушами кокетливо торчали мелкие завитушки. Узкие синие брюки и красная обтягивающая блуза подчеркивали худобу, заставляя пугаться, что их обладательница вот-вот сломается на ветру.
Однако такая внешняя хрупкость совершенно не соответствовала характеру нашей сопровождающей. Обменявшись со всеми приветствиями и расспросив Брэна о его делах, она стала непринужденно болтать, рассказывая о местах, которые мы проезжали, то и дело отпуская ехидные замечания. Женщиной она была явно самостоятельной и уверенной в себе. И флаер вела виртуозно. Честно говоря, ехать по земле поначалу было жутковато. Дома, транспорт, иногда — идущие прямо поперек нашего пути дуэллийцы… Казалось, мы неминуемо попадем в аварию. Но Зэоклейя виртуозно лавировала среди всего этого хаоса, и мы умудрялись постоянно выходить сухими из воды.
— А куда вы подевали всех своих мужчин? — полюбопытствовала Гайка, когда водительница завершила рассказ о круглом семиэтажном здании, выкрашенном в сочно-красный цвет.
Действительно, по улицам ходили исключительно женщины всех возможных возрастов и дети, да и за рулем встречавшихся по пути флаеров сидели сугубо представительницы прекрасного пола.
— Никуда не подевали, — удивилась вопросу дуэллийка. — Они в мужских кварталах.
— В мужских кварталах? — изумилась Гайка. — У вас что же, отдельные районы для женщин и для мужчин?
— Конечно, — откликнулась та, взглянув на собеседницу в зеркало заднего вида. — А разве может быть иначе? Хотя да, я, кажется, слышала. На вашей планете селятся смешанно, ведь так? Нелегко, наверное, вам приходится.
— Кому именно, им или нам? — озорно полюбопытствовал док.
Зэоклейя рассмеялась.
— Да и тем и другим, — заверила она. — Мужчина всегда лучше поймет мужчину, а женщина — женщину.
— Нет, ну а как быть с семьями? — не сдавалась Гайка. — Семьи-то вместе живут?
— Ах, вы про семьи! — воскликнула дуэллийка. — Конечно! Дети живут с нами.
Девушка-механик тряхнула головой, пытаясь найти правильный подход.
— А мужья?
— Кто такие «мужья»? Это сокращенно от «мужчины»? Наш диалект немного отличается от вашего, — повинилась Зэоклейя.
Гайка сделала большие глаза и обернулась к капитану в поисках поддержки.
— Сэм, — попросил тот, — можешь организовать нашему механику небольшой ликбез по устройству дуэллийского общества?
— Мужчины живут здесь отдельно от женщин, — принялась объяснять я. — Понятие семьи принципиально отличается от нашего. Женщины живут большими семьями — мать, дочь, близкие родственницы и подруги, а также их дети. Девочки, когда подрастают, остаются в той же семье. А мальчики по достижении двенадцатилетнего возраста переезжают в мужские кварталы.
Я вопросительно посмотрела на Зэоклейю: все-таки теоретические знания — это одно, а реальная жизнь на планете — другое. Но она одобрительно кивнула, и я продолжила:
— Потом мальчики идут в гимназии и постепенно обзаводятся собственными семьями. У мужчин они меньше, обычно состоят из двух человек. Иногда из трех.
— Они что, все геи? — изумилась Гайка.
— Нет. — Я покосилась на водительницу, надеясь, что ее не обидело такое предположение. — Здесь просто в понятие «семья» вкладывается совсем другой смысл. Эти мужчины — скорее как хорошие друзья.
— Ну хорошо, а дети-то откуда тогда берутся? — не унималась девушка. — Из пробирки?
— Да нет, — рассмеялась Зэоклейя, — дети берутся самым обычным способом. Но семья-то тут причем?
— Мужчины и женщины встречаются в специальных местах, чтобы… — я запнулась, — чтобы сделать детей.
— Чтобы заняться сексом, — назвала вещи своими именами замдиректора и весело подмигнула. — Это называется кадорфэ. Такие специальные кафе для встреч. Мужчины и женщины знакомятся, выбирают понравившихся партнеров и уединяются в отдельных номерах. Мужчины часто ищут девушку не по одиночке, а семьей.
Она в очередной раз виртуозно вписалась между двумя другими транспортными средствами и вывернула на соседнюю улицу.
— Но это же… разврат! — выдохнул, не удержавшись, Джекки.
— Почему?! — Зэоклейя от удивления выпучила глаза. — Денег никто за это не берет, все происходит по взаимному согласию, а в итоге рождаются дети. Как бы иначе мы производили на свет потомство? Правда, что ли, из пробирки?
Ботаник лишь открывал и закрывал рот, не в силах выразить словами зашкаливавшие эмоции. Гайка сидела, задумчиво подперев пальцами
