изменил этой привычке. Тут, наверное, и я бы догадалась!
Нет, Ив сказал правду. Глупо спорить с человеком, живущим среди этих… чудовищ столько лет, глупо полагать, что я окажусь права, а он ошибется, и еще глупее — указывать Железному регенту, как ему поступать и что делать.
Ив прав. А я… действительно дура, наивная дура.
Смех как-то незаметно, сам собой перешел в рыдания, такие же судорожные и надрывные. Я съежилась на полу, подтянув колени к груди, несколько минут плакала, а со слезами выходили пережитые страх и обида.
Прошло, наверное, больше получаса, прежде чем я взяла себя в руки и достаточно успокоилась, чтобы суметь подняться на ноги и отправиться приводить себя в порядок. Я была искренне благодарна Иву за передышку и возможность спокойно, в одиночестве осознать его слова. Даже несмотря на то, что он планировал за этот час сделать.
Я догадывалась, что Железный регент отправился разговаривать с Лиа, и будет чудом, если она этот разговор переживет. Одобряла ли я такое поведение? Разумеется, нет. Я считала, что это жестоко, бесчеловечно, чудовищно, и вообще не хотела, чтобы хоть кто-то пострадал.
Но также очень отчетливо я понимала, что мое мнение здесь никого не волнует и, главное, ничто не способно изменить. Ив знает правила этого страшного жестокого мира, он к ним привык и прекрасно обходился много лет без советов со стороны.
Вот только ненавидеть мужчину, испытывать к нему отвращение или даже страх у меня все равно не получалось. Я предпочла закрыть глаза, заткнуть уши, забиться в какую-то тихую уютную нору и сделать вид, что всего этого не существует, и разговора этого не было, и никакой Лиа — тоже. Просто нет, и все. Есть Верхний дворец, есть учителя и есть Ив, ироничный и заботливый. Как раньше.
Да, трусость, но у меня не было ни сил, ни желания принимать правду и искать свое место в том новом, настоящем мире. Гораздо проще было умыться, сменить платье и сесть в ожидании возвращения Ива. Сделав вид, что он до сих пор не приходил сюда и я совсем не собиралась как-то привлекать его внимание.
Надо было довериться предчувствию и не пытаться что-либо менять…
Глава 16
Старый дом
Не представляю, как получилось, что все обошлось и я не сорвался.
Может быть, стоило благодарить гнев, на мгновение застивший все остальные эмоции, и наитие, заставившее Рину вести себя правильно, то есть не злить еще больше и верно отвечать на вопросы.
Может, дело в том, что в последние дни мне не приходилось особенно сдерживаться и следить за собой, и темные стороны регулярно получали возможность брать верх, в том числе в обществе все той же Лиа.
Может, причина в самой Рине, и благотворное ее воздействие на мой разум не было самообманом.
А может, помогло все и сразу. Но когда я вышел из комнаты даны, на меня накатило такое чувство облегчения, что мелко задрожали руки, а на лбу выступила холодная испарина.
Обошлось. Не тронул, не обидел, почти не напугал…
Не исключено, что последнее к худшему, и для нее было бы лучше испугаться и бежать без оглядки.
Впрочем, все это умозрительные предположения. Я бы все равно ее не отпустил, несмотря ни на что. Даже на то, что где-то в глубине души я понимал: если удалось сдержаться сейчас, совсем не обязательно получится и в следующий раз. На беду Рины, своей цели Тень Камня добилась.
Дети кесаря для меня стояли особняком, все до одного. Это был едва ли не единственный смысл моей жизни и я воспринимал их… иначе. Для меня они были не людьми, а чем-то высшим. Они порой еще вызывали светлые чувства, они были лучшим, что оставалось у меня. И уж точно никого из соучениц Тии я не воспринимал как женщин. Это была тщательно, годами возведенная граница, глубокий внутренний запрет, который Рина по своей наивности и доверчивости удивительно легко снесла.
Нет, я, конечно, тоже виноват. Сам старался показаться ей только с лучшей стороны, тщательно взращивал симпатию, прятал ее от своего безумия, от неприглядной правды. Но я понимал это умом, не чувствуя при этом никакого раскаяния. Оставалось только надеяться, что изменения не коснутся отношения к прочим дочерям кесаря.
А Рина…
Казалось бы, как просто. Всего лишь яркая туника и распущенные волосы. Если подумать, сам по себе этот наряд не был непристойным, не было в нем
