Но почему она работает медсестрой? Прикрытие? Возможно, это было и не его дело, но Дайгер решил, что постарается все узнать, чтобы понимать, к чему готовиться. Оттолкнув труп охранника и велев Ронни оставаться на месте, он направился к сестринскому посту, где лицом в пол, с руками, скованными наручниками за спиной, лежали медики.
Выбрал толстую кудрявую блондинку с волосами, темными и жирными у концов. Легонько толкнул ее ботинком в белый носок (тапки она потеряла). Ойкнув, блондинка подняла голову. Как часто бывает у полных, трудно сказать, сколько ей лет: от двадцати до пятидесяти пяти. Круглые, голубые глаза- стекляшки, обильно накрашенные ресницы.
– Да, ты. Вставай.
– Ой, господин, не убивайте, все расскажу, – забормотала она, подобрала колени, попыталась встать и завалилась набок. Встретившись взглядом с Дайгером, вскочила.
– Ты кем тут работаешь?
– Младшей медицинской сестрой, Агата я.
– Знаешь девушку по имени Терри Смит?
– Конечно. Хорошая, ответственная девочка.
– Кто она такая?
– Да черт ее знает. Подобрашка с амнезией.
Вот так номер. Терри Смит может быть кем угодно. Те, кто хотят заполучить девчонку, знают ее секрет. Не факт, что Айзек в курсе этого, но ему желательно доложить все, что Дайгер выяснил. Женщина продолжала стрекотать:
– Вообще ничего не помнит, представляете? Уже, наверное, полгода как. А вы знаете, кто она?
Дайгер отвернулся и зашагал по коридору, поочередно распахивая двери. Отстегнул рацию, послушал, как переговариваются его люди, и велел отчитываться об успехах и неудачах.
Стрекотали выстрелы, где-то что-то взрывалось, каплями крови вытекали минуты, и Дайгер почти физически ощущал, как ускользает его счастливый шанс.
– Прием, командир, – донесся из рации слабый голос. – Это Сокол. На нас напали. Двое убитых, я ранен… – говоривший закашлялся и прохрипел. – Мы заблокировали выход из подвала, но им… все равно удалось прорваться.
– Кому – «им»? – заорал Дайгер.
– Терри… и еще другие. В канализацию.
– Сокол?
Ответило молчание, а потом отозвались бойцы, все вызывали Сокола, но он, похоже, потерял сознание. Дайгер приказал:
– Первый взвод, всем – в подвал! Остальным оставаться на местах.
На ходу он развернул план-схему здания: сначала надо было спуститься на технический этаж, затем по потайной лестнице в конце коридора – вниз. Где находились ходы в канализацию, на карте отмечено не было.
Все-таки Терри была не «ведомой». Марк любил классифицировать окружающих. «Псы», «волки», «тараканы», «кошки». Лидеры и ведомые, унылые и яркие. Он мог подвести под рамки всех окружающих и редко ошибался, но сейчас был именно такой случай.
Терри сумела собраться, найти выход и направить туда Марка. Он оглянулся – рядовой лежал, все так же закрывая лицо руками. Можно было подумать, что он мертв, но пацан тяжело дышал. Причем располагался он неудачно – любой вошедший через дверь в первую очередь увидит его. И, если это будет легионовец – с большой вероятностью сразу пристрелит, реагируя на форму Синдиката.
«А мы услышим выстрел».
Лифт оказался шкафом. Точнее – двумя створками сантиметров по семьдесят высотой, за которыми чернел провал шахты. Марк протянул руку – шахта шириной в полметра и чуть больше по другой оси. Узко, очень узко, а он за последнюю пару лет прибавил килограмм семь – в основном, конечно, мышечной массы, но это не принципиально.
– Ну? – требовательно спросила Терри.
– Угу, – с легкой виной за секундные колебания ответил Марк.
И нырнул вперед ногами в провал, в последний момент расперев руки. Металлический змеистый короб, принявший его, был довольно комфортным – стальной трос слева, горизонтальные ребра сантиметра в полтора через каждые полтора метра справа.
Марк на удивление легко преодолел два этажа, прежде чем от его неудачного движения загремел о сталь стены пистолет в кармане.
– Терри? – спросил он тихо.
Она легонько наступила ему на голову – мол, не отстаю. Марк поморщился. Причем она была права – прикосновение точно никто не услышит. Хотя судя по отдаленному грохоту, всем остальным было не до них.
Еще некоторое время он полз вниз. Руки саднило от слишком тонкого стального троса, колени и локти – от постоянного соприкосновения со сталью
