— Я тоже пришла сюда живой! — горестно простонала Айра. — И хочу, чтобы он жил! Слышишь?! Я меняю его жизнь на свою! Ты не можешь мне отказать! А я отказываюсь, ясно?! Отказываюсь брать твое Сердце! Мне ничего не нужно, если погибнет он!
— Могу! Это мое право!
— Потому что я прощаю его!
— Затем, что он мне нужен!!! — в отчаянии вскрикнула Айра, отчетливо сознавая, что уже опоздала, не успела его удержать. Просто не услышала и не поняла. Ни месяц назад. Ни этим утром, когда он утратил всякую волю к жизни. Все отдал ради того, чтобы жила она. А теперь просто умер, не прося пощады, не ища оправдания и больше даже не болея. Он умер. И теперь его сердце больше не болит. Не мучается и не рвется от осознания ошибки, которую он на самом деле не совершал.
— Верни его! — отчаянно вскрикнула девушка, когда в дупле сгустился туман. — Верни — или забери меня!
Айра, в последний раз посмотрев на бледное, но по-прежнему красивое лицо, которое все последние дни упорно преследовало ее во снах — его сомкнутые веки, рассыпавшиеся по плечам короткие волосы, замершую грудь, в которой совсем недавно билось и болело живое сердце… для нее билось. За нее болело! Ради нее так долго молчало! И для нее же отдало даже себя! Его сердце. Любящее. Израненное. Несчастное. И очень одинокое.
Почему, они спросили?
Почему Викран дер Соллен?!
Она вздрогнула и неожиданно все поняла. А затем тихо вздохнула, крепко обняла мертвого мага и бережно погладила кончиками пальцев его гладкую щеку, на которой еще дрожали ее собственные слезы. Те самые слезы, что были пролиты на его иссушенную болью душу. Ради него. Ради того, чтобы он понял. И ради того, чтобы знал, что на самом деле все-таки был услышан. В последний миг. В последний раз. На последнем вздохе умирающего Эиталле.
— Потому что я люблю его, — прошептала Айра, прижавшись к наставнику всем телом. — И потому что не хочу его потерять. Верни его, Сердце, пожалуйста… кроме него, мне никто не нужен. Ни сейчас, ни через тысячу лет. Я просто его люблю, понимаешь? И если его не будет, мне станет незачем жить. Даже с тобой.
Она надолго застыла, с трепетом ожидая ответа. Уже ничего не боясь. Не плача. Но неустанно согревая его своим дыханием. Отдавая собственное тепло. Почти касаясь губами его неподвижных губ. Надеясь. Страдая. Отчаянно веря. И искренне желая, чтобы ее тоже услышали.
Айра не сразу заметила, как что-то изменилось вокруг. Не сразу поняла, когда груди Викрана дер Соллена коснулась крохотная струйка вездесущего тумана. Какое-то время не обращала внимания на то, как стремительно она втягивается в зияющую рану. А подняла с удивлением голову лишь тогда, когда совсем рядом гулко стукнуло чье-то сердце. Большое и сильное. Могучее. Живое.
На бесконечно долгий миг замерев от невероятной догадки, она быстро обернулась и ахнула. Потому что там, в неглубокой нише, где целых семь лет дремало ее детское сердечко, теперь оно было не одно. Сейчас оно мерно билось в паре с чьим-то другим. Гораздо большим. Сильным. Надежным. Билось в унисон. В одном и том же ритме. Уверенно, мощно, с каждой секундой все наращивая темп.
Айра судорожно сглотнула, следя за этим чудом широко распахнутыми глазами. Вздрогнула, когда Кер на шее торжествующе пискнул, а затем, чмокнув окаменевшую от неожиданности хозяйку, с радостным воплем куда-то умчался.
Это было невероятно… немыслимо… невозможно! Но перед ней сейчас было два Сердца! Ее собственное, уже привыкшее жить отдельно от тела, и его. Действительно его сердце, которое Перводерево решило поместить рядом. Так близко, что они почти касались друг друга. Так надежно, что теперь ни одному из них было не уйти от второго. Так крепко, как только она пожелала. И так надолго, как только они этого захотят.
Заслышав позади неясный шорох, Айра обернулась снова и в еще большей оторопи уставилась на внезапно севшего мага: бывший охранитель и бывший человек с совершенно диким видом смотрел на зарастающую рану в груди. Недоуменно прислушивался к себе и с неменьшим изумлением следил за живым, весьма неплохо себя чувствующим сердцем, которому совсем не было положено жить и так ровно биться.
Айра потрясенно замерла.
Перводерево ответило ей! Исполнило ее неистовое требование! И вот он здесь, живой и невредимый! Лучащийся невесть откуда взявшейся силой. С невероятно бледным лицом. С восстановленным даром. Растерянной улыбкой. Сине-желтыми глазами перевертыша, на дне которых от волнения загорелись до боли знакомые сиреневые искры.
— Викран!
Он поднял удивленный взгляд и замер тоже, торопливо обшаривая глазами ее лицо. Ее невысохшие слезы. Дрожащие от волнения губы. Тонкие пальцы, которые она в панике прижала к груди. И почти белое лицо, на котором вместо тревоги и мимолетного испуга впервые проступила робкая надежда.
