– Денежки прогулял, небось? – ехидно осведомился деревенщина, переключая передачи и трогая с места так, что Том еле успел захлопнуть дверцу.
Машина бодро мчалась вперед, под рокот мотора и аккомпанемент непрерывной болтовни водилы. Не давая Тому открыть рта даже для ответа, он сам задавал вопросы и сам же на них отвечал, рассказывая одну за другой истории, очень похожие на сказки дядюшки Римуса, которые Толику читали в далеком детстве. Только вместо зверей в них действовали знакомые и соседи шофера, которых он запросто называл по именам и прозвищам. Впрочем, такая обстановка Тому была на руку. У него начался отходняк после боестолкновения, и мирная болтовня помогала расслабиться.
Наконец, грузовичок затормозил на окраине столицы, у ближайшей остановки. Заметив, что Том пытается достать деньги, водитель рассмеялся.
– Не стоит. Бензин всё равно компании, да и машина тоже. Ты же помог мне добраться до места и не уснуть. Так что мы в расчете, солдатик.
Удивленный Толик только покачал головой и отправился ждать первого трамвая. А спустя еще несколько часов поезд уносил его прочь от федерального округа Колумбия и столицы, в которой медленно разгорался пожар политического скандала.
Время собирать камни
Двигатели мерно рокотали, неся тринадцать тонн летающей машины вперед, к полигону. Сидящий напротив Тома Джоди непрерывно что-то тихо шептал себе под нос. О чем-то, неразборчиво из-за громкого гула двигателей, переговаривались, а точнее перекликались Райаны. Первый прыжок для всех и на самом деле двадцатый или двадцать первый для Толика. Хотя он все равно волновался. Смущало, что первый раз придется прыгать с парашютом, уложенным кем-то, а не им лично. Хотелось посмотреть в иллюминатор, но с громоздким снаряжением на это требовалось столько усилий, что это желание умирало, едва родившись. Но всё же ему было легче, чем сидящему рядом и отчаянно трусившему Джону Уэйну. Нет, внешне бывший ковбой выглядел почти нормально, но необычное для него бледное лицо и устремленный в одну точку взгляд сигнализировали Толику, что надо принимать какие-то меры. Он наклонился к Джону и, перекрикивая грохот, спросил:
– Историю про парашютиста в отпуске слышал?
Уэйн первоначально пропустил вопрос мимо ушей. Тогда Толик ткнул его локтем в бок и повторил вопрос. Джон наконец отреагировал и отрицательно помотал головой.
– Нет? Так слушай! – проорал Толик. – Сидит генерал Риджуэй в кабинете. Вдруг раздается междугородний звонок, из самого Нью-Йорка. Говорит директор зоопарка Центрального парка: «Алло! Господин генерал, ваш десантник попал в клетку к тиграм». Мэтью в ответ: «Ну и что?» – «Господин генерал! Вы не поняли – ваш солдат попал в клетку к тиграм!» – уже отчаянно кричит директор. «Ну и что?!» – «Тигры не кормлены, свирепы, а ваш парашютист с ними в клетке!!!» Генерал ему так спокойно отвечает: «Ваши тигры – вы их и спасайте».
Уэйн заржал так, что ему наверняка позавидовали бы все жеребцы с его ранчо – кажется, заглушил на время даже рев двигателей. Все сидящие заинтересованно уставились на заливающегося смехом Джона. Первым не выдержал сосед ковбоя и попросил того пояснить, отчего он так развеселился. Буквально через десяток минут выпускающий с удивленным видом пробирался в хвост самолета к грузовому люку мимо отчаянно смеющихся, прямо-таки ржущих солдат. Несколько движений, и… дверь открылась. После команды «Встать!» выпускающего, стоящего у открытой грузовой двери, все десантники с лицами, в большинстве своем искаженными мужеством, неуклюже соскочили со своих скамеек. Выстроились в две шеренги лицом друг к другу. Громко прозвучала команда «Защелкнуть крючья!» Каждый прицепил вытяжной фал к натянутому над головой тросу. Каждый чувствовал, что ему в спину упирается другой, стоящий сзади в очереди. Вспыхнула зеленая лампочка, выпускающий выкрикивал раз за разом: «Пошел!», после чего десантник резко выбрасывал тело вперед, падая вниз в горизонтальном положении. Наконец все парашютисты, орущие как оглашенные, вывалились в открытый зев люка, за которым раскинулась пугающая, но в то же время манящая синева.
Время замедлило свой бег, большинство звуков пропало, и только ранее оглушительный грохот моторов зудел в ушах шмелем. Томительные четыре секунды свободного падения, сопровождающиеся подсчетом тысяч (Толик сознательно не стал применять вбитую в память в «войсках дяди Васи» систему отсчета) завершились рывком открытия купола. Падение сменилось полетом. Осмотревшись, Том увидел внизу и сбоку несколько куполов ранее выпрыгнувших солдат. И неожиданно отвлекся.
Первый день после отпуска запомнился ему переселением в новую казарму и вечерним построением. Взвод в полном составе построился на плацу в составе роты «Джи». Им представили последовательно командира взвода лейтенанта Линна (Бак) Комптона, комроты капитана Эдвина Сейера, командира батальона майора Горхэма и, наконец, командира пятьсот пятого полка восемьдесят второй парашютно-десантной дивизии полковника Гейвина.
Потом начались полторы недели рутинной для уже проходившего подобный курс Толика наземной подготовки. Они детально изучали устройство и практическую укладку парашюта, старательно тренировались, неоднократно повторяя различные элементы прыжка, в том числе с макета самолета – старого списанного «Ди Си-два» с отрезанными крыльями. Изучали и управление парашютом в воздухе, приземление, сбор парашюта после приземления. Потом шло выполнение прыжка с парашютом с вышки и обучение десантированию в составе подразделения. Всё это было бы скучно, если бы не мучительные размышления о судьбе отправленного русским послания. Добавляло перца в обыденность дней и ожидание возможного визита полиции или даже агентов ФБР, расследующих происшествие в окрестностях Вашингтона. Маловероятное, но чем черт не шутит, когда нервничаешь и бог спит. Том
