– Оркестр? – переспросил Сет Свистун.
– О да, – злорадно оскалился Койот. – Вы мой оркестр. Вместе у нас получится прекрасная музыка.
Выдры заухмылялись, поскольку теперь-то они знали, что понимает Койот под «музыкой», и на сей раз они помогут ему «петь».
– Итак. – Койот откашлялся и поднял с земли свою гитару. – Кто скажет мне, как отсюда попасть в место под названием Вывихнутый переулок? Там-то мы и устроим следующий концерт.
Глава вторая
Друзья по лапе
– Неправильно это, просыпаться в такую рань, – бухтела Эйни. Крохотный розовый носик принюхивался к зябкому ветерку, а крохотные розовые лапки поспешали по тротуару следом за Китом. Под ногами хрустели сухие листья, прихваченные первым морозцем.
Ради Эйни Киту приходилось притормаживать, ведь один енотий шаг равнялся шести шагам крысы ее размеров. Он оглянулся на свою миниатюрную подружку, чьи сетования, как он уже усвоил, составляли неотъемлемую часть утреннего ритуала.
Одни твари прыгали на месте, другие потягивались и прихорашивались, третьи пользовались моментом, чтоб поблагодарить предков, землю и небо.
Однако Эйни не могла проснуться до конца, не просетовав на что-либо минимум две сотни шагов по Вывихнутому переулку. Беглая крыса-альбинос, выросшая по законам улицы, она обладала достаточной ловкостью, чтобы обчистить сумку у кенгуру, но не относилась к тварям, способным страдать молча.
Уже если ей приходится рано вставать, она будет стенать по этому поводу.
– Солнце еще даже не село! – разорялась она. – Слишком ярко! Слишком холодно! Ежи к спячке готовятся! Ну почему крысы в спячку не впадают? Или еноты? Мы должны впадать в спячку! Нам всем надо в спячку.
– Похоже, кое-кто сегодня начал спозаранку, – заметил Кит.
На той стороне улицы, храпя и пуская слюни на служивший ему подушкой камень, раскинулся скунс Бреворт. Свисающая у него изо рта слюна замерзла на мохнатой морде длинной сосулькой. Дыхание вылетало частыми облачками и повисало в воздухе над ним.
Кит с Эйни перебрались через растрескавшуюся бетонку на сторону Театра танцующих белок. Перелезли через выкинутые в переулок старые шины и ломаные велосипеды, просочились сквозь выбеленные непогодой кучи мусора и подмерзшие сорняки, коловшие и щекотавшие им брюшко, и встали перед скунсом. Он валялся на земле прямо перед дверями заведения, куда ни один уважающий себя зверь и носу бы не сунул. Называлось оно «Ларканон», и, к счастью для своего владельца, бродячего пса, уважающих себя зверей в Вывихнутом переулке водилось немного. Заведение бойко торговало сырным элем и заплесневелыми крекерами.
На спящем скунсе красовались грязные полосатые штаны в тон полосе на спине. Храпел он громче медведя, вывалив язык. Вывернутые карманы смотрелись под стать языку. Некоторые граждане Вывихнутого переулка обчистили спящего скунса до последнего зерна и ореха.
– Просыпайся, Брат Бреворт. – Кит потыкал скунса лапой, другой зажимая нос от кисло-помойной вони.
Скунс застонал.
– Мешочник идет! – крикнула Эйни, и Бреворт резко сел.
– Где?! Где он? – заорал скунс, хвост у него задрался, готовый выпустить вонючую струю.
Эйни рассмеялась, а Бреворт нахмурился.
– Дрянная это шутка, – проворчал он, – сказать спящему товарищу, что Мешочник идет.
– Но ты же от нее проснулся? – ухмыльнулась Эйни.
Она знала, что поступила некрасиво. Мешочника в Вывихнутом переулке боялись все. Это был Человек, который приходил чистить ловушки, когда в них попадались Дикие. Угодишь к Мешочнику в мешок, и все, поминай как звали. Некоторые звери даже шутить про Мешочника не смели.
Но только не Эйни. Для ее чувства юмора запретных тем не существовало.
Бреворт потер голову и только тут заметил зажатый в лапе единственный желудь. Он уставился на него, как змея на тапок.
– Пора домой, – сказала ему Эйни. – Тебя ограбили, но оставили тебе желудь. Купи себе на него позавтракать.
– Или просто позавтракай им, – предложил Кит.
– Ох. – Скунс добрел взглядом до карманов, ничуть не удивившись, что их выскребли подчистую. – Как мило с их стороны оставить мне этот желудь.
На деревьях над переулком висело уже совсем немного желудей. Белки шныряли по ветвям, снося последние желуди на депозит в банк.
Скунс встал, отряхнулся и приподнял перед детенышами воображаемую шляпу.
– До встречи на Празднике Первой Пороши, – сказал он.
– До встречи, – отозвались Кит с Эйни.
Скунс зигзагами поковылял прочь и скрылся в темном дверном проеме «Ларканона».
