– Дополнительных услуг не надо, – гордо сказала я.
Странные они какие-то, эти дополнительные услуги. Бо?льшая часть мне была непонятна, а понятная – не нужна.
– На сколько часов?
– На восемь… Ой, нет, семь, – торопливо поправилась я.
Посплю меньше, тогда можно будет позавтракать. Несколько дней без еды выдержать тяжело, а высплюсь, когда домой доберусь. Мысль о том, что завтра вечером передо мной встанет выбор – гостиница или билет на экспресс, я старательно загоняла подальше. Это будет только завтра, завтра и решу.
Фьордина покачала ключиком с биркой, будто раздумывая, давать его мне или нет. Я вздохнула, вручила ей деньги, после чего ключ мне все же выдали.
На второй этаж я поднималась с трудом. Коридорная, молодая фьорда, но так вульгарно накрашенная, что казалась много меня старше, с презрительным видом проводила до номера. Я захлопнула дверь, провернула изнутри ключ и с наслаждением сбросила опостылевшие за день туфли. Столько мук ради какого-то урода! Не зря мне это предложение сразу не понравилось. А ему не понравились мои туфли. И платье. И сама я тоже не понравилась.
В номере было темно и стоял странный терпковатый запах. Возможно, орочьи благовония? До нас доходили слухи, что во Фринштаде такие ароматы на пике моды. Сами ароматы не доходили, что было не так плохо: этот мне не понравился. Плотные красные бархатные шторы намертво закрывали окно, сдвинуть их не получилось, но я не очень старалась. Что там высматривать? Темно совсем. А у меня не так много времени, чтобы поспать. Доплачивать еще за час я не собираюсь.
С некоторым запозданием сработал магический светильник. Вся комната была выдержана в красно-черных тонах, а стены увешаны картинами с очень далекими от благопристойных изображениями. Может, это комната для молодоженов, а картины – инструкция? Но почему тогда вот здесь на одну фьорду приходится два фьорда? А уж делают они что-то такое странное, чего никак в первую брачную ночь не может произойти… Видела бы это бабушка!
Я почувствовала, что краснею, и решила больше ничего не рассматривать. Это же не музей, здесь спать нужно, а не глазеть по сторонам. Я погасила светильник, сходила в душ и нырнула в холодную кровать. Белье было неприятно скользким на ощупь и совсем не грело, но я все равно закрыла глаза и попыталась расслабиться. Мне это даже почти удалось.
Сверху начал раздаваться мерный скрип, словно кто-то прыгал на кровати почти без остановки. Нет, я понимаю желание ломать здешнюю мебель у тех, кто впервые увидел их цены, но почему бы не заняться этим утром? Скрип не прекращался, напротив, к нему добавился еще и скрип справа. Такими темпами к утру в этой гостинице ни одной целой кровати не останется!
Внезапно справа же раздались женские стоны. Неизвестную фьордину мучили так, что она стонала все громче и громче, а потом разразилась ужасающим воплем. Убили! Ее убили прямо сейчас! Прямо при мне! Я подскочила на кровати и дрожащими руками натянула платье. Нужно прилично выглядеть – скоро приедут из Сыска. Я осторожно выглянула в коридор, но крашеная фьорда сидела как ни в чем не бывало, даже тени беспокойства не пробегало по ее лицу.
– Фьорда, вы Сыск вызвали?
– Зачем?
Она с явным сожалением оторвалась от рассматривания ярких магографий в журнале.
– Но как же? Женщину убили… – растерянно сказала я.
– Какую еще женщину? С чего вы взяли?
– Она так кричала. Неужели вы не слышали?
– Боги? Откуда тебя принесло? – расхохоталась она. – Не всегда кричат, когда убивают. Иногда – когда очень хорошо, поняла?
– Нет…
– Не обращай внимания, здесь часто так кричат.
– Но как же тогда спать?
– А ты сюда спать пришла?
– А зачем еще в гостинице номер снимают?
– Понятно, – протянула фьорда, продолжая насмешливо на меня смотреть. – Тогда иди спать и не обращай внимания, если кто еще орать будет.
Легко сказать, не обращай! Когда я вернулась в номер, сверху к скрипению кровати еще и уханье начало доноситься. Фьорду надоело прыгать тихо? Хорошо, что на кровати были две подушки – на каждое ухо пришлось по одной. Звуки долетали, но уже не были такими сильными.
Я закрыла глаза и постаралась уснуть. Сон долго не приходил, а когда пришел, постоянно прерывался. Фьорда-коридорная оказалась права: кричали здесь часто. Сыску легче было бы устроить постоянное дежурство, чем приезжать на каждый вопль.
Утром я встала невыспавшаяся и несчастная. А когда пришла пора надевать туфли, несчастья мои еще многократно возросли. Чтобы этому Берлисенсису его крошка всю ночь вот так в ухо вопила и на кровати с ним прыгала! Выплеснув в этом пожелании накатившее раздражение и
