Империи… Нельзя такое скрывать! Я жалобно посмотрела на шпиона.
– Дульче, тебе совсем плохо? – забеспокоился он. – Давай, как дойдем до дома, я схожу за фьординой Каррисо? Пусть тебя посмотрит.
Я чуть не заплакала от его заботливости. Но молчать я не должна, я же Кихано. Может, ему совсем мало дадут? Он же еще ничего не успел сделать. А в тюрьме его можно будет навещать, носить передачи… Я горестно всхлипнула, представив этого фьорда за решеткой. И виной этому стану я, и никто другой. Но ведь он шпион…
– Дульче, да что с тобой? – Шпион показывал, что тревожится все сильнее. – Если ты идти не можешь, давай донесу, а? Давай сразу в госпиталь, пусть посмотрят?
И так его забота была похожа на настоящую, что я не выдержала и зарыдала. Мне совсем не хотелось верить, что фьорд напротив меня – шпион. Но если он выдает себя за другого, кем еще он может быть?
Глава 12
Ночь выдалась тяжелой. Я не могла сомкнуть глаз и ворочалась в кровати, не зная, как поступить. Наверное, нужно сразу пойти к коменданту? Вспоминалась открытая улыбка шпиона, и казалось невозможным, совсем невозможным на него донести, пусть даже интересы Империи этого требуют. Но вдруг он просто пытается выглядеть хорошим, а на самом деле у него долгосрочные планы?
Это сейчас я всего лишь учащаяся курсов, а через полгода – квалифицированная медсестра, а в перспективе, возможно, и целитель. А это значит, что у меня непременно появится доступ к секретной информации. Ведь даже по количеству потраченного спирта можно определить, сколько больных в госпитале на излечении. И чем дольше я буду молчать, тем глубже он внедрится и тем больше секретов успеет выведать. Но пойти и самой его заложить? Недостойно семьи Кихано. Но долг перед Империей требует.
Так я ничего за ночь и не решила, только измучилась и не выспалась. Утром я рассматривала в зеркало покрасневшие глаза и думала, что, наверное, не зря шпион выбрал себе имя Берлисенсиса. Значит, внутренняя сущность у него такая же, как у того, покрытого тональным кремом. Но решиться пойти в комендатуру так и не смогла. Да и опаздывала уже к началу занятий.
– Дульче, что с тобой? – сразу встретила меня вопросом фьордина Каррисо. – Ужасно выглядишь. И аура у тебя такая неспокойная.
– Я не заболела. Просто спала плохо.
– О семье переживала? – участливо спросила наставница. – Что-то случилось?
– Нет.
– Не хочешь говорить? – неправильно поняла она.
Я совсем смутилась. Не могу же я рассказать, что вчера узнала, что в военном городке – шпион, а я не знаю, как с этим знанием поступить? Фьордина Каррисо так участливо на меня смотрела, что я готова была сквозь землю провалиться.
– Знаешь что, Дульче, – сказала она, – устрой-ка себе еще один выходной. Толку от тебя сегодня не будет. Иди домой и попробуй все-таки поспать.
Стало ужасно стыдно, что она обо мне так переживает, а я не могу собраться и сходить в комендатуру. Каждый день, проведенный шпионом под личиной доблестного солдата нашей армии, наносит урон Империи, а значит, и фьордине Каррисо. Мой долг – сообщать обо всех шпионах, какими бы привлекательными они мне ни казались. Это их работа – казаться привлекательными. И вовсе никакого урона для чести семьи Кихано не будет, если мой рассказ поможет вывести шпиона на чистую воду. Главное, чтобы он вчера не понял, что раскрыт, и не сбежал, чтобы в другом месте внедриться более успешно.
Поэтому домой я не пошла, а сразу решительно направилась к коменданту – тянуть больше никак нельзя. Он пил чай из кружки совсем не с армейской символикой – розы даже в камуфляже не используются. А если учесть, что он еще и газеты при этом гражданские читал, а совсем не устав, то на лицо, столь ответственное, никак не походил. Я засомневалась, в правильное ли место пришла. Но даже если нет, он меня направит, куда нужно. Или сам сообщит. О том, что за поимку шпиона положена награда, я старалась не думать. Пусть лучше за арест Бруно ее получит этот фьорд, не нужна мне такая медаль. Совсем не нужна. Может, Бруно еще раскается, когда в тюрьме сидеть будет, а я – к нему на свидания ходить?
– Доброе утро, – робко сказала я.
– Доброе утро, фьорда… Кихано. – Комендант необычайно обрадовался, что вспомнил мое имя, что не помешало ему тут же добавить: – Штор и скатертей нет и не будет.
– Я к вам совсем не по этому вопросу, – решительно сказала я. – А по шпионскому.
– Шпионскому? Вот как? – Он усмехнулся, явно мне не поверив. – И кто же за кем шпионит?
– Фьорд, который выдает себя за Бруно Берлисенсиса, им не является, – пояснила я. – Я видела настоящего Берлисенсиса. Между ними мало общего.
Наверное, это не совсем правдивое заявление, все же между настоящим и лже-Берлисенсисом на самом деле не слишком много отличий, но хотелось подчеркнуть серьезность заявления. Слишком снисходительно смотрел собеседник.
– А почему вы решили, что тот, кого вы видели, – настоящий? – спросил комендант. – Иной раз не слишком порядочные фьорды выдают себя за других, чтобы произвести впечатление на девушку. Уверяю вас, фьорда Кихано, тот Бруно Берлисенсис, что сейчас у нас в учебке, самый что ни на есть
