«
Из этих произведений я узнал (хоть и отнесся к ним несколько скептически) о силах и божествах из невероятно древней мифологии: о добрых Старших Богах, мирно проживавших в созвездии Ориона, но при этом всегда знавших о борьбе между расами Земли и Силами Зла, а также о злобных божествах — Древних, которыми правил (а может быть, он их и сотворил или породил?) «слепой идиот, бог Азатот», «бурлящий в самом центре бесконечности», аморфная масса самого низменного ядерного синтеза, из которого излучается вся бесконечность. Узнал я также о Йог-Сотхоте, который «все-в-одном-и-один-во-всем», который сосуществует со всеми временами и примыкает ко всем пространствам, а еще — о Ньярлатотепе Вестнике, и о Великом Ктулху, «обитателе глубин», живущем в Р’льехе, о Гастуре Неописуемом — первичной стихии межзвездного пространства и воздуха, полубрате Ктулху, и о Шуб-Ниггурате, «черном лесном козле с тысячным потомством», мифологическом символе плодородия.
Прочитал я и о других существах и созданиях — таких как Дагон (рыбобожество филистимлян и финикийцев), правитель Обитателей Глубин, союзник и слуга Ктулху; о Гончих Тиндала[10], о Йибб-Тстле, Найогтхе, Тсатхоггуа, Ллоигоре, Зхаре, Итхакве, Шудде-М’еле, Глааки и Даолотхе — многих, очень многих. Об одних из этих существ было подробно написано в мифах, а в книгах были даны их пространные описания. О других было сказано более туманно, содержались лишь упоминания, да и те — краткие и несущественные.
Вкратце основной миф можно пересказать так: в эпоху столь далекого прошлого, к которому вполне можно применить выражение Кроу насчет «геологических младенцев», Старшие Боги пресекли бунт Древних, изгнав их в различные места ссылки и плена: Гастур отправился в озеро Гали в Каркозе; Ктулху был сослан в Р’льех на дно Атлантического океана; Итхаква был обречен обитать в ледяных пустошах Арктики. Азатот, Йог-Сотхот и Йибб-Тстл были отправлены в хаотические континуумы за пределами геометрических измерений, где изученные формы имеют только одну поверхность. Тсатхоггуа был сослан в хтонические гиперборейские червоточины, а Шудде-М’ель — в другие затерянные подземные лабиринты. И только Вестник Ньярлатотеп остался на воле, не в плену. Ибо в своей бесконечной мудрости и столь же бескрайнем милосердии Старшие Боги не тронули Ньярлатотепа, чтобы он имел возможность пересекать потоки между сферами и относить слова одного плененного злого божества к другому.
Не позволяли Древним выбраться из плена различные знаки, символы и преграды, применявшиеся с незапамятных времен («незапамятные времена» — не самое удачное, слишком избитое определение). Некоторые книги, а особенно — «
Все эти мысли очень быстро мелькали у меня в голове, но благодаря моей способности сосредотачиваться сразу на нескольких темах, я не упустил ничего в рассказе Титуса Кроу о его сновидениях за последние тридцать лет и о том, как эти сны согласовывались с происшествиями в реальном мире. Мой друг поведал о некоторых из своих чудовищных снов за последние годы, когда его сновидения совпали с целым рядом катастрофических аварий на океанических нефтяных и газовых платформах. Теперь Кроу собирался рассказать мне подробности еще более ужасных кошмаров, которые привиделись ему всего несколько недель назад.
— Но сначала, — сказал Кроу, — мы вернемся к тем снам, о которых я не поведал тебе раньше.
Я прогнал все прочие мысли и образы из своего сознания.
— Сделал я это потому, что не хотел докучать тебе повторами. Видишь ли, эти сновидения впервые явились ко мне очень давно — в августе тысяча девятьсот тридцать третьего года, и хотя они не были так уж подробны, во многом они совпадали с моими самыми недавними, повторяющимися страшными снами. Да, эти сны, вплоть до последнего времени, приходили ко мне каждую ночь, и стоит мне описать хотя бы один из них — считай, что я пересказал тебе большую часть. Других снов было очень мало!
Короче говоря, Анри, мне снились подземные существа, похожие на безглазых осьминогов — создания, способные прокладывать туннели в самой глубине горных недр так же легко, как нагретый нож режет сливочное масло! Пока я точно не знаю, кто они такие — эти роющие землю, хотя я почти уверен, что они представляют собой пока неизученный, неизвестный вид, противоположный так называемым «сверхъестественным» существам, уцелевшим с незапамятных времен, и созданиям из оккультных измерений. Нет-нет, я могу только строить догадки, но догадки мои таковы: это богохульный ужас! А если я прав, то, как я уже сказал, всему миру грозит адская опасность!
Кроу закрыл глаза, откинулся на спинку кресла и прижал кончики пальцев к нахмуренному лбу. Он явно сказал все, что собирался сказать без того, чтобы я его прервал. Но мне уже не очень сильно хотелось его расспрашивать. Передо мной был совсем другой Титус Кроу — не тот, которого я знал прежде. Я прекрасно знал, как глубоко он всегда проникает во все, чем бы ни занимался. Я знал, что он совершил гениальные открытия в целом ряде темных углов различных наук, но… быть может, его работа, в конце концов, сыграла с ним злую шутку?
Я смотрел на Кроу с сочувствием и пониманием, и тут он разжал веки. Я не смог скрыть свои чувства. Титус увидел мое смятение и улыбнулся.
— Я… Прости, Титус, я…
— Что ты сказал, де Мариньи? — прервал он меня. — Усомнился в человеке, не испытав его? Я тебя предупреждал, что проглотить это будет
