Титус Кроу

них подлетели ближе, он увидел то, что заставило его содрогнуться: они были безлики!

Между тем эти твари, похожие на летучих мышей, словно бы не замечали его присутствия, и прежде чем они успели приблизиться к нему вплотную, де Мариньи перенесло к вершинам Трок — острейшим шпилям, о которых повествует множество сказов о страшных снах. Ибо известно, что эти пики, высота которых превышает самые смелые из людских фантазий, озаряют входы в ужасные долины Дхолов. Никто никогда не видел, как воистину выглядят эти долины — об этом есть только догадки и предположения. А потом де Мариньи начал опускать ниже, ниже и ниже… и наконец его слух наполнился громким шуршанием Дхолов между грудами высушенных костей… И тут он познал, что его занесло не куда-нибудь, а в лощину Пнот, куда все страшилища бодрствующего мира сбрасывали остатки своих ночных пиршеств. И де Мариньи весь задрожал, когда шуршание на миг прекратилось — словно бы кто-то замер в ожидании. Так прекращается стрекотание сверчков под ногами шагающего человека.

После этого видения замелькали в сознании де Мариньи одно за другим с головокружительной скоростью, проносясь перед его мысленным взором стремительной дымкой. Его выхватило из населенной Дхолами лощины Пнот и с бешеной скоростью понесло над страной сновидений. Краткими обрывками он увидел дубравы Гланита, моряки которого похожи на людей из бодрствующего мира сильнее, чем любые другие обитатели мира сновидений, — и руины ужасного Саркоманда, где разбитые базальтовые пирсы и рассыпающиеся в прах сфинксы остались со времен задолго до появления человека. Он увидел и гору Хатег-Кла, на вершину которой некогда взобрался Барзай-Мудрый, а вниз так и не спустился. Он увидел Ориаб в Южном море. Он увидел Нир и Изтарту, и безрадостные кладбищенские сады Зуры, и печально известный Таларион с тысячей заклятых демонами чудес, где правит эйдолон Латхи. Он увидел все это и многое другое… а потом его душу жутко скрутило, сжало… и де Мариньи обнаружил себя с кружащейся головой, совершенно потерявшего ориентацию, в тронном зале Его Величия Кхтанида в Элизии.

3. Путешествие в сновидение

— Но зачем? — спросил де Мариньи у Кхтанида. — Зачем Кроу отправился в мир сновидений Земли и как? И зачем ему взбрело в голову взять с собой Тианию? И где именно они находятся? Мне нужно знать об этом, если мне предстоит…

— Погоди, Землянин, — прервал его Кхтанид. — Что касается твоего первого вопроса: я подумал, что ты все поймешь, просмотрев то, что я тебе показал. Очевидно, я ошибся. Кроу отправился в мир сновидений Земли для того, чтобы положить конец коварному вмешательству Ктулху в сны людей. Он отправился туда, куда способен проникнуть по праву рождения — точно так же, как по праву рождения он мог оказаться в Элизии. Он отправился в мир снов, потому что повелители Элизии — которых вы именуете Старшими Богами, одним из которых являюсь я, — туда сами войти не могут. Для ваших сновидений мы так же инородны, как Ктулху, поэтому мы туда входить не станем. Если настанет время, когда нам придется туда проникнуть, мы сделаем это на краткий миг, не более, и, по возможности, незаметно. Причин для этого несколько — и не только те, о которых я уже упомянул. Одна из них такова: врата между Элизией и миром сновидений Земли имеют две стороны. Если мы зайдем со стороны Элизии, кто может сказать, кто или что сумеет проникнуть через врата при нашем возвращении?

Что же до того, почему Титус Кроу взял с собой Тианию, — так это она не пожелала отпускать его одного! И моя печаль будет вечной, если воля зла погубит их, ибо это я погрузил их в сон здесь и это я помог их спящим сознаниям перенестись к Земле и ее миру сновидений.

Ведя рассказ, Кхтанид прошагал через зал к маленькому занавешенному шторами алькову. Он раздвинул полотнища штор, чтобы показать де Мариньи фигуры мужчины и женщины, лежащих в хрустальных контейнерах. Их головы покоились на шелковых подушках.

Дух де Мариньи радостно устремился вперед, но испытал некое подобие физического шока при виде неподвижно лежащего тела человека, с которым ему довелось разделить столь много необычных приключений. С большой печалью бестелесный де Мариньи увидел и подругу Титуса Кроу — девушку-богиню Тианию. Несмотря на то, что через хрустальный шар Кхтанида он видел только сновидящие сущности этой пары, но все же ему стало не по себе, когда перед ним предстали их живые дышащие тела — здесь, в Хрустально-Жемчужном Чертоге. Овладев собой, он шагнул ближе.

Прекрасное лицо Титуса Кроу, чем-то напоминавшее львиный лик, и его фигура были слишком хорошо знакомы де Мариньи, а Тианию он увидел впервые и воззрился на нее в восторге. Кхтанид ощутил эмоции землянина и понял его чувства. Он хорошо понимал, что ни один смертный не смог бы остаться равнодушным к красоте Тиании.

Он был прав. Фигура и лицо Тиании были неописуемо хороши. Сейчас ее веки были сомкнуты, и она видела сны, отражавшие боль и тревогу на ее светло-жемчужном челе. Но де Мариньи почти порадовался тому, что красавица спит, пусть и нерадостным сном. Он не сомневался: загляни он в ее глаза — и станет совершенно беспомощен. Он осознал, что не сумеет никогда забыть ее, и узнает, где бы и когда бы ни встретил ее вновь.

Ее волосы были роскошного цвета изумрудной морской волны. Они каскадом ниспадали по золотистым складкам ее капюшона. Очертания ее губ напоминали прекрасные изгибы лука Купидона и походили на лепестки розы, припорошенные жемчужной пыльцой. В какое-то мгновение губы Тиании чуточку приоткрылись, и перед де Мариньи предстали зубы, белее которых он никогда не видывал.

Лицо девушки имело форму нежного овала. Изогнутые дугой изумрудные брови сливались с зеленью волос, прикрывавших виски. Уши у Тиании были