Титус Кроу

Но я должен… должен. А подземные толчки, подвижки почвы теперь ощущаются все сильнее. Этот адский, треклятый, насмешливый самописец — как безумно его игла скачет по бумаге!

Я пробыл в Марске всего два дня, когда полисмен доставил мне грязный, перепачканный землей конверт. Его нашли на развалинах дома дяди — около края странной ямы. Письмо было адресовано мне. В конверте лежали те самые заметки, которые я уже скопировал и процитировал здесь, а также там было письмо от сэра Эмери. По всей видимости, он дописал его как раз перед тем, как ужас явился за ним. Если задуматься, то неудивительно, что конверт остался цел во время разрушения дома. От не могли догадаться, что это такое, а потому конверт не мог их заинтересовать. Ничего из того, что находилось в доме, не было взломано намеренно — ничего из неодушевленных предметов, и насколько мне известно, ничего не пропало, кроме тех жутких шаров — или того, что от них осталось!

Но мне нужно спешить. Я не могу скрыться отсюда, а подземные толчки постоянно нарастают в частоте и интенсивности. Нет! Мне не хватит времени! Не хватит времени написать обо всем, о чем хотелось написать. Толчки слишком сильны… слишком сильны. Они мешают мне печатать. Завершу рассказ единственным доступным мне способом: приложу к этой рукописи письмо сэра Эмери.

«Дорогой Пол,

Если это письмо все-таки попадет тебе в руки, я хочу попросить тебя кое-что сделать для безопасности и здравомыслия всего мира. Совершенно необходимо изучить этих тварей и что-то с ними сделать — хотя, как это осуществить, я совершенно не представляю. Я хотел — ради того, чтобы самому не утратить рассудок, — забыть о том, что случилось в Г’харне. Я совершил ошибку, пытаясь скрыть это. В эти самые моменты, когда ты читаешь это письмо, есть люди, которые ведут раскопки в странных, запретных местах, — и кто знает, что они могут откопать? Безусловно, всех этих чудовищ нужно выследить и искоренить, но это не должны делать глупцы-любители. Это дело для людей. Готовых к встрече с жутким, космическим ужасом. Для вооруженных людей. Может быть, хорошую службу сослужат огнеметы… Непременно потребуются недюжинные познания в науке ведения войны… Нужно изготовить устройства для слежения за врагом… Я имею в виду специализированные сейсмологические инструменты. Будь у меня время, я бы подготовил детальное и точное описание, но, видимо, будущим охотникам за ужасами придется удовольствоваться этим письмом.

Понимаешь, теперь я абсолютно точно знаю, что они охотятся за мной, — и я с этим ничего не могу поделать! Слишком поздно! Поначалу даже я сам, как многие другие, думал, что сошел с ума. Я не желал признаваться самому себе в том, что то, что я видел, было на самом деле! Признаться в этом означало бы признать свое полное и бесповоротное безумие — но это было по- настоящему, да, это случилось — и случится опять!

Одному Богу известно, что стряслось с моим сейсмографом, но эта треклятая штуковина меня просто убивает! О да, да, они все равно до меня доберутся, но я бы мог успеть хотя бы оставить после себя подобающее предупреждение.

Я прошу тебя хорошенько поразмыслить, Пол… Подумай о том, что произошло с коттеджем… Я могу писать об этом так, как будто бы все уже произошло — потому что знаю, что это должно произойти! И произойдет! Шудде-М’ель явится за своими шарами…

Пол, обрати внимание на то, как я погиб. Потому что, если ты читаешь это письмо, я либо мертв, либо исчез — а это одно и то же. Внимательно прочитай приложенные к письму заметки, умоляю тебя. У меня не было времени изложить больше подробностей, но все же мои заметки должны тебе помочь. Если ты хотя бы вполовину настолько пытлив, как я о тебе думаю, ты наверняка очень скоро распознаешь фантастический ужас, в который, повторяю, должен поверить весь мир! Этого нужно добиться! Земля уже содрогается, и я понимаю, что это конец, и ужас теперь не покидает меня, но мыслю я ясно… Нет, я вовсе не жду, что ясность сознания сохранится надолго. Скорее всего, к тому моменту, когда они вправду явятся за мной, моя психика откажет полностью. Теперь я могу представить, как это будет. Затрещат половицы, сломаются, и они окажутся здесь. О! Даже от мыслей об этом мое сознание хочет спрятаться! Появится эта жуткая вонь, и слизь, и это пение, и они будут извиваться… а потом…

Я не могу спастись бегством и просто жду появления твари. Я охвачен той же самой гипнотической силой воздействия, которой подверглись мои друзья в Г’харне. Какие жуткие воспоминания! Я очнулся и увидел трупы моих друзей, из которых кошмарные твари, похожие на червей-вампиров, высосали всю кровь, досуха. Эти твари пришли из доисторических времен, из немыслимой древности… Это божества чужеродных измерений! Та же самая гипнотическая сила подействовала на меня. Я не мог ни броситься на помощь друзьям, ни спасти себя!

Но — о чудо! Как только луна зашла за облако, гипнотический транс исчез. Крича и рыдая, почти лишившись рассудка, я помчался прочь, слыша позади себя заунывное, бесовское пение Шудде-М’еля и орд его приспешников.

Я не соображал, что делаю, но ухитрился унести с собой эти адские шары… Вчера они мне приснились. Я вновь увидел письмена на стенках каменного ящика. Мало того — я сумел их прочесть!

Весь ужас, все кошмарные амбиции этих адских тварей предстали предо мной ясно и четко, как заголовки в утренней газете! Божества они или нет — это не так важно, но ясно одно: их планам захватить всю Землю мешает только одно: чудовищно продолжительный и сложный цикл размножения! Каждую тысячу лет рождается лишь горстка потомства, но, если учесть, как давно они здесь живут,