конфет. Он разорвал ее по шву и развернул на тротуаре.
Он открыл перочинный нож и без колебаний разрезал большой палец одним быстрым, резким движением.
На тротуар падали крупные капли крови. Погрузив кончик указательного пальца в кровь, он начал снизу и нарисовал флажок, удерживая дрожащую руку другой рукой. Обе они были измазаны кровью.
Когда он набросал овалы, чтобы представить мир таким, каким он был сейчас, он начал забывать, что делает и зачем. Чтобы бороться с беспамятством, он раз за разом повторял вслух: «Я рисую карту». И продолжал рисовать.
Фоллер позвонил Буре.
– С тобой все в порядке? – спросила она.
– Я в норме. Мне нужно, чтобы ты спросила Мелиссу, сколько времени пройдет с момента выпуска вируса затмения до полного заражения им?
Фоллер услышал приглушенный разговор Бури и Мелиссы.
– Около четырех дней, – прозвучал ответ.
– Он ведь не может распространяться из одного мира в другой? – спросил он, хотя было немного поздно думать об этом.
Буря посоветовалась с Мелиссой.
– Если в этом мире не окажется носителя вируса. Зачем ты спрашиваешь? Что ты сделал?
– Я выпустил его в мире Уго.
Мелисса вскрикнула.
– Дело в том, что я все еще в мире Уго.
– Подожди, ты выпустил вирус затмения
Фоллер начал ходить туда-сюда в недоумении, но внезапно остановился и сказал:
– Нужно было решить: или все, или ничего. В то время это решение казалось лучшим из множества неприятных вариантов.
– Когда я увижу тебя, ты меня не узнаешь. Для тебя снова наступит Первый День.
От ее слов по телу пробежал холодок. Снова Первый День. В голосе кружились мысли: может быть, лучше умереть.
– Я смог бы вынести мысль об еще одном Первом Дне, если бы это не означало тебя забыть.
– Я буду помнить за нас двоих, – сказала Буря.
– Послушай, я парень в рубашке с номером два. Я не хочу, чтобы, когда все закончится, ты осталась с одним из этих других клоунов.
– Очень смешно, – произнес Питер С.
Скоро Фоллер не вспомнит даже той мысли, которая крутится у него в голове прямо сейчас. Это казалось невозможным. Сможет ли он удержаться за некоторые свои воспоминания или хотя бы одно с помощью силы воли? А если он будет повторять одно из них снова и снова? Если бы это было возможно, какое воспоминание он хотел бы выделить из всех остальных? Какое воспоминание о Буре было квинтэссенцией всего их времени, проведенного вместе?
Буря пригласила его присоединиться к ней в спальне Пенни?
Их примирение, пока они падали из мира Укуса Змеи?
Фоллер думал об их воссоединении в воздухе после того, как Вулкофф перевернул мир Орхидей. Это было его самым теплым воспоминанием.
Комнату затрясло от приглушенного взрыва, который сбил Фоллера со стула.
– Понеслась, – сказал Питер С.
Стальная дверь все еще была на месте, но в нижней части появилась глубокая зазубренная трещина. Фоллер подошел немного ближе, чтобы оценить повреждение. В том месте, где дверь отходила от стены, он увидел пятнадцатисантиметровую брешь. Сквозь нее Фоллер увидел коридор, где доносились чьи-то голоса, но он не мог понять, о чем они говорят.
Питер C кашлянул.
– Понеслась, – что-то в горле запершило, – вот так все и начинается. Еще час или около того, и мы станем овощами.
Фоллер посмотрел на дверь.
– Я не уверен, что у нас есть час.
Комната содрогнулась от еще одного взрыва – со столов попадало электронное оборудование, а его обломки полетели по направлению к задней части комнаты, где за перевернутым столом сидели Фоллер и Питеры А и С.
– Почти получилось, – раздался голос из-за двери. – Мы сможем ее взломать.
– Ты их видишь? – спросил второй голос.
– Нет.
Из-за стола Фоллер бросил к двери штурмовую винтовку, а затем пистолет.
– Мы не вооружены! – крикнул он, снова закашлявшись. Неприятное ощущение в горле становилось назойливым.
