ЭПИЛОГ
Затаив дыхание прокралась по коридору. В руках — подол длинной юбки, что могла бы выдать меня шуршанием и замедлить передвижение. Сердце все еще учащенно билось от недавнего стремительного забега. Вдалеке послышались голоса. Я прильнула к стене, спрятавшись за полный боевой доспех рыцаря, в надежде, что меня не успели заметить. Выдох. И тут у самого уха раздается голос:
— Вот вы и попались, лесса Рейнара…
А потом сильные и знакомые руки легли мне на талию и втянули в нишу, которую я сразу не заметила.
Летнее солнце сегодня задалось целью до самого распоследнего булыжника на мостовой прогреть за один день всю столицу, до этого целую неделю мокшую под дождем. Жарко стало всем: от благородных лесс, прячущих фарфоровую кожу под тенью кленов в парке, до бродяг в темных подворотнях. Оттого внутри особняка было душно, как в тропическом лесу. Вот только шестерым отважным воителям племени краснокожих до коварных планов светила не было никакого дела.
Бьянка, пригнувшись, целеустремленно вела свое племя через коридоры и залы родового гнезда Вердэнов. Самый мелкий воитель пока ходить не мог, но несся по дорожке на четвереньках, грозно попискивая и воинственно муслякая дольку морковки. В его волосах, в отличие от остальных соплеменников, еще не было гусиного пера из писчего отцовского набора по причине того, что эти самые волосы отсутствовали. Зато боевой раскрас из сока свеклы уже украшал мордаху отважного краснокожего.
И тут с нижнего этажа донеслось:
— Дети, спускайтесь вниз!
Голос Энжи проникал в каждый закуток дома. Все же из крысявки вышел на диво дотошный и заботливый фамильяр. И едва она только получила власть бонны, как тут же вообразила, что все окрест — это маленькие дети и, следовательно, ее подопечные.
— Мы вспотели? — тут же раздался вопль Миниры, одной из наших пятилетних близняшек.
— Нет, вы хотите кушать, — ничуть не смутилась фамильяр.
В этом была вся Энжи. И ладно бы дети, но звать так же с балкона второе лицо тайной канцелярии… Но Дэн стоически терпел.
Дружный топот ног (и коленей) возвестил о том, что гурьба помчалась-таки в столовую.
— Опять играли в конкистадоров и индейцев? — В голосе мужа слышалась улыбка.
— Да, бедные бледнолицые в моем лице спасались бегством, — выдохнула я.
Сказать о том, что при этом подлый конкистадор в моем лице умыкнул сокровищницу — шкатулку с фантиками, не успела. Мои губы накрыл поцелуй. Дэн всегда умел пользоваться удачным моментом.
А вот со свекровью мы, как ни странно, поладили. Правда, не сразу, а попытки с седьмой, но она стала уважать мою силу, а я — ее власть. И именно она объяснила мне, откуда взялось это самое проклятие рода. Дело в том, что в незапамятные времена, когда магия как наука еще только появлялась, многие носители сильного дара не могли его обуздать, умирали или сходили с ума. А проявлялась сила порой весьма поздно. Она могла раскрыться уже и после того, как носитель дара вступил в права главы рода. Вот так и получалось, что во главе этого самого рода оказывался безумный маг. Чтобы предотвратить подобное, некоторые семейства приняли решение о таком вот проклятии. Время шло, появилось множество способов обуздать первые бесконтрольные выбросы силы, и в тех семействах, где дар был не столь силен, а следовательно, и не столь мощное проклятие его сдерживало, избавились от последнего. Но у Вердэнов рождались традиционно сильные маги. Минимум три-четыре наследника. Оттого проклятие набрало силу, и в империи это был едва ли не единственной род, над которым оно продолжало довлеть. Вот только за три века почти все благородные семейства империи об этом уже подзабыли… Но тот, кто когда-то создавал проклятие, и помыслить не мог, что однажды главой рода станет полуфеникс. Оттого на церемонии проклятие забрало из Дэна силу человеческого мага, а вот фениксову суть — не смогло. Мой супружник все так же остался верен стихии огня и полетам…
Эрвин сидел в кабинете, разглядывая карандашный рисунок. Девушка. На первый взгляд обычная, с искренней улыбкой и лукавым взглядом. Ее предстояло скомпрометировать. Для одного из лучших шпионов империи это казалось бы пустяковым делом, если бы не одно «но»: девица и так, по слухам, была, мягко говоря, вольных нравов. Но Эрвину поручили обеспечить скандал во что бы то ни стало. Так, чтобы расстроить помолвку рыженькой с иноземным князем. Вот только сам потенциальный жених был готов обручиться с ней любой, даже мертвой (если попадется талантливый некромант и неболтливый священник). Что поделаешь — политика преследует вроде бы благородные цели, но добивается их отнюдь не честными методами. Шпион предвкушающе улыбнулся. Дело вырисовывалось занятное.
Впрочем, это уже совсем другая история…
