Азамат кивнул, посмотрел на него.
– Ну, не злись, не надо.
– Да я и не злюсь. Так, если только…
Атилла кашлянула. Азамат взглянул на нее. Та показала трубку, мол, дым не туда пошел.
– Ты прости, братишка, – Костыль сплюнул, тягуче, себе же на подбородок. Старлей вытерла. – Спасибо, красавица. Ты тоже прости. Я вас специально же подставил, когда лыжа у чудо-транспорта сломалась. Знал, что те черти нас найдут. А внутрь просто так не попали бы, сам понимаешь…
– Ты сразу шел именно сюда? – поинтересовался Азамат.
– Нет, – Атилла взяла его флягу и хлебнула. – Он просто разведывал, что да как. Вы попались случайно, но дорога выпала, куда нужно. А про этих ублюдков я ему рассказала. Если бы не ваш бой со снежными охотниками, не нашли бы. А так… Так получилось, как получилось. Ты бегал за охотниками, я говорила с Костылем. Мой лучший разведчик получил новое задание. Нам заплатили за уничтожение этого кубла, мы его уничтожили. Внутрь попасть было нереально, если бы ваша девочка не отвлекла часовых. Талант, что и говорить…
Азамат покосился на свой обрез. На двоих, Грача и Дрозда, сейчас только мывших руки, выйдя из подвала. Там, внизу, долго орал бело-желтый. До него кричал князь. Княгиня, чего уж, криком если и заходилась, то почему-то довольным и где-то в одной из фур эскадрона. Свое дело два тощих, длинный и низкий, типа, сделали. В оружейную повозку, огромную и обитую сталью, грузили боеприпасы из тайника. Серо-голубые огромные гром-быки, запряженные в нее, недовольно косились и посапывали.
Он покосился на весь эскадрон, деловито разбирающий трофеи и по очереди вытаскивающий приглянувшихся бабенок из толпы пленных. Бабенки не роптали, дети молчали, а оставшиеся конники терпеливо ожидали ужина у походной кухни. И было тех сабельников куда как много для его обреза и для до смерти умученных Уколовой с Дашей, так и не пришедшей в себя. Батарейка в девчонке подсдохла сильно.
– Да не нужна она мне, не журись… – Атилла снова задымила. – Захочет пойти, возьму. Вольному воля. У нас так.
– А эти? – Уколова кивнула на пленных.
– Что-то имеешь против, сестренка? Решила пожалеть?
Старлей не ответила.
– Я вам сильно поднасрал, вы уж простите, – снова затянул Костыль. – Но куда деваться было?
– Ты из-за нее или из-за задачи на костер так рвался? – поинтересовался Азамат.
Костыль не ответил, снова уплыв куда-то в себя. Морфин заканчивался, зубы сивого скрежетали все сильнее.
– Вы ее берегите, – Атилла кивнула на Дашу. – Такая сила… Даже страшно. Пойдем, Азамат, прогуляемся.
Снег скрипел, выпав вновь. Свежий и чистый, накрывший всю грязь этого чертова места.
– Вы с нами не пойдете, это ясно. А я вам должна. Там четыре лошадки, из местных конюшен.
– Вы только заказ выполняли?
– Да нет. Почему бы не прибарахлиться там, где все уже просчитано и намечено для операции? Лошади, патроны, еда, одежда, обувь. Нам все сгодится. В степи тяжело. Но там воля.
Азамат не ответил.
– Лошади, говорю. Спальники, вода, боеприпасы и оружие. Консервы, нормальные, из наших запасов.
Атаманша махнула врачу, бинтовавшему одного из отрядников.
– Ты его спас. Мог бы оставить. Почему?
Азамат усмехнулся. И не ответил. Зачем?
– Да? – врач оказался рядом. – Снова укол?
Атилла кивнула. Смотрела на эскулапа пристально, выжидая.
– Я не волшебник. Он умрет от болевого шока и гангрены в ближайшие дни. И все эти дни, или часы, как хотите, будет спать и ходить под себя. Морфина хватит, не жалко. Но не лучше ли…
– Не лучше.
Атаманша мотнула упрямым подбородком.
– Делай свое дело. Уйдем в степь, на волю, там ему место. На курганах, под ковылем.
Азамат вытащил руку из кармана. Протянул ей коробку. Последнюю.
– Что это?
– Умрет – положите с ним. Это часы. Хорошие часы. Идут до сих пор. Подарок ему.
Она шмыгнула.
– Уходите? Ночь на дворе.
Азамат не ответил. Зачем? Грохота они тут учинили – мама не горюй. И скоро за ними явятся. Пора уходить.
