Бульвар превратился в бурлящий поток – если Аура не вырвется, толпа утащит ее прямо к воротам вокзала и дальше, на платформу. Она окажется среди ликующих матерей, которые пока не подозревают, что предстоит их сыновьям, среди девушек, с гордостью провожающих своих возлюбленных. Их лица омрачены лишь мыслью о краткой разлуке. Никто и не думает о смерти.
С большим трудом Ауре удалось перебраться на другую сторону бульвара. Оказалось, что толпа увлекла ее далеко на запад. До переулка, куда ей нужно попасть, – метров двести. Двести метров против течения. С таким же успехом можно просто лечь на мостовую – все равно затопчут.
Увидев неподалеку кафе, Аура снова влилась в толпу. Ее буквально донесли до дверей – ноги едва касались земли.
Аура вышла из кафе через черный ход с другой стороны здания. Никто ее не остановил. Хозяин и официанты стояли у окна, глядя на улицу, глаза у них сияли. «Завидуют?» – озадаченно подумала Аура. Видно, тоже хотят на войну. Кто знает, вдруг уже скоро они получат такую возможность? Тогда-то и выяснится, могут ли они так же хорошо управляться с винтовкой и штыком, как с тарелками и подносом.
Аура пересекла внутренний двор, прошла через арку и очутилась в хитросплетении переулков. Здесь шум людских голосов с бульвара, отдаваясь эхом, напоминал крики о помощи заблудившихся в лабиринте людей. Толпа наводнила и эти переулки. Аура то и дело ловила на себе недоверчивые взгляды. Вот кто-то, оглянувшись на нее, украдкой шепнул что-то соседу… Нет, померещилось.
Впереди, между высокими домами, виднелся безлюдный двор. Он упирался в темную стену, а дорога сворачивала налево. Подойдя ближе, Аура поняла, что это не стена, а арка. Внутри – кромешная тьма. На миг ей показалось, что в темноте стоит женщина в черном.
«Отражение! Это мое отражение в зеркале!»
Но там не было никакого зеркала. Только темный двор, заваленный мусором.
Обессилев, Аура наконец вышла на бульвар Монпарнас, а оттуда свернула на Рю де Ренн, ведущую к бульвару Сен-Жермен. Остановилась, тяжело дыша, словно только что билась не на жизнь, а на смерть в гонке с толпой.
Аура стояла у витрины одной из десятков книжных лавок Парижа. О ней Филипп рассказал в первую очередь, а значит, лавка эта – особенная.
Она принадлежала чете Дюжоль. У Дюжолей с давних пор собирались парижские алхимики. Только здесь, только у дружелюбного и любознательного Пьера Дюжоля, они могли спросить про книги, названия которых вызвали бы лишь насмешку в других местах.
О лавке Дюжолей мало кто знал, не то сюда толпой повалили бы надменные буржуа и дворяне: дилетанты, для которых алхимия – очередное модное развлечение. К Пьеру Дюжолю и его жене обращались лишь те, кто всерьез почитал Великое делание, кто стремился к чему-то большему, чем обычная человеческая жизнь.
Впервые зайдя сюда неделю назад, Аура никак не ожидала найти книгу, которой не было даже в отцовской библиотеке. Превзойти человека, занимавшегося алхимией на протяжении шести веков, не так-то просто. Коллекция книг, которую собирали полтысячи лет, пожалуй, имеет все основания считаться самой полной.
Однако Аура заблуждалась.
В лавке Дюжолей она обнаружила издания, о которых раньше только слышала, но никогда не держала в руках. Здесь встречались не только книги, вышедшие с тех пор, как алхимия вошла в моду. Попадались тома, которые прежде стояли на полках величайших книжных сокровищниц Европы: в римской библиотеке Анжелика, библиотеке монастыря Святого Галла, в крупнейших национальных и церковных библиотеках, или хранились в изысканных частных коллекциях, собранных при дворе и в домах интеллектуальной элиты. Ни на одной из книг не значилась цена. Услышав вопрос о стоимости, хозяева лавки неторопливо взвешивали книгу в руках, нюхали бумагу и переплет, ощупывали текстуру кожи и только потом смотрели на заголовок и содержание. После этого объявляли цену. Запрашивали Дюжоли недешево, но всегда были готовы поторговаться, при этом внимательно поглядывая на покупателя поверх книги своими маленькими глазками. Дюжоли походили скорее на брата с сестрой, чем на супружескую пару.
Когда Аура открыла дверь, сверху звякнул колокольчик. Повеяло запахом старых книг. Ауре нравился этот запах: он напоминал о доме, о семейной библиотеке в западном крыле замка, под окнами которой бушевал прибой, и о библиотеке отца под крышей – сокровищнице алхимии, как и этот магазинчик.
– Мадемуазель, будьте любезны, закройте дверь.
Голос донесся из-за стеллажа, битком набитого книгами. Аура узнала Пьера Дюжоля, даже не видя его лица.
– Да, конечно.
Аура прикрыла за собой дверь. Вновь звякнули крохотные латунные колокольчики, висевшие над входом, словно гроздь винограда.
– Большое спасибо.
С обеих сторон высились стеллажи. Они доходили до самого потолка, обшитого деревянными панелями. Справа, у книжных полок, стоял длинный стол, на нем – множество настольных ламп и выцветший деревянный глобус. В том месте, где угадывались очертания Западной Европы, было что-то нацарапано на латыни – Аура не разобрала.
Дюжоли не показывались. Слышно было, как они шелестят страницами где-то за стеллажами. Когда Аура пришла сюда в первый раз, она спросила у Дюжолей одну редкую книгу, и те убедились, что девушка относится к алхимии со всей серьезностью.
Поднявшись по невысокой лестнице, Аура оказалась на втором этаже, в более просторном зале. Стеллажи здесь стояли в несколько рядов, а между
