– Ярл! Драккары!
– Да понял уже, – хлопнув парня по спине, я хотел было двинуть на нос, Огонёк ухватил меня за руку. Меня! За руку!
– Нет, ярл, ты не понял! – завопил пацан, когда одарил его хмурым взглядом. – Не те! Наши драккары!
– Наши?
Мой мозг зажужжал, пытаясь осмыслить сказанное.
– Ага!
Морда раскрасневшаяся, глаза по пять копеек. Вид, никак не способствующий пониманию ситуации.
– Так. Еще раз. Ты увидел корабли? Так?
– Да.
– Драккары?
– Да.
– Где?
– Там! – Тулб махнул в сторону закончивших разворот «Северного Змея» и кнорра.
Похоже, у паренька что-то с головкой. Я попытался вспомнить, не прилетало ли пареньку по вместилищу разума?
– Это не два драккара, – мягко произнес я. – Это один драккар и один кнорр. Сам посмотри.
Тулб некоторое время глядел на меня так, будто уже он сомневался в моих умственных способностях:
– Два драккара, ярл! Точно! Тебе отсюда не видно. Два драккара! И один из них точно «Слейпнир»!
Пазл сложился.
– Свартхёвди! Стюмир! – взревел я во всю мочь тренированных связок. – Стоять!!!
Ну да. К нам шли варяги. И не только. Надо думать, сам Рюрик пожаловал, потому что это были два больших драккара с красными знаками Сокола на парусах. Причем один из них – угнанный у Сигурда Рагнарсона «Слейпнир», на котором рассекают именно варяги.
Все. Мышеловка захлопнулась.
В общем, мы снова вернулись на наш остров, отправили Тулба наблюдать дальше, а сами сели в кружок и устроили совещание. Благо до подхода еще одной команды по наши души есть некоторое время. Так что думаем-думаем…
– Как у ваших со свеями? – спросил я у Зари.
Та пожала плечами. Ей неизвестно. Я тоже ничего не слыхал о том, чтобы у Рюрика и варягов с предками шведов были какие-то проблемы. Так что вряд ли большие парни сцепятся меж собой, позабыв маленьких нас.
Кто ж нас слил Рюрику, интересно? Сам-то Ольбард – вряд ли. Не в его интересах. И, судя по тому, насколько быстро появился здесь ладожский соправитель, инфа ему упала раньше, чем Ольбард вернулся домой. Не удивлюсь, если они встретились по дороге. Но это сейчас неактуально.
– Стравить бы их! – выразил общую мысль Гуннар.
Все поглядели на меня.
Я же чувствовал себя кем-то вроде Красной Шапочки, оказавшейся между голодным Волком и недружелюбно настроенными и не менее голодными троллями-охотниками. То есть сожрут по-любому, и не факт, что сперва не надругаются.
И тут в голову мне пришла мысль, простая, как топором по макушке.
– Мне нужны две холстины вот таких примерно размеров и одна овца!
Обугленный сучок я взял сам из ближайшего кострища.
Художник из меня не очень. Но с примитивной плакатной графикой справился. Контуры хищной птички на льняной простыне обозначил. И залил кровью за неимением других красителей. Получилось корявенько, но убедительно. Атакующий сокол моего бывшего конунга опознавался влет.
– Это мы приколем к парусу, – пояснил я боевым товарищам. – А второй холстиной замотаем драконью голову. А когда пройдем мимо свеев – размотаем.
– Зачем? Они ж тогда на нас нападут! – резонно предположил Гуннар.
– Я сказал: когда пройдем мимо. Более того, для пущей убедительности Бури кого-нибудь у них подстрелит. Например, одного из кормчих.
– Хочешь, чтобы они за нами наверняка погнались? – уточнил Медвежонок.
– Они не рискнут! – Я с удовольствием поглядел на изумленные лица соратников. – Потому что за нами будет что? Правильно! Драккары Рюрика! А на парусах у них что?
– А ведь верно! – Медвежонок долбанул меня лапой по спине. Вот что за дурная привычка у человека! – Ладожские за нами точно увяжутся! А птичку, которую ты нарисовал, они не увидят. Ее увидят только свеи! Ха! Это ж как тупой стрелой быку по мошонке! – И пояснил для тех, кто не въехал: – Мы так в детстве играли. Бык, он же дурной. Кидается не на того, кто стрелял, а на того, кого видит. Славно придумал, брат! – Медвежонок поднялся, встряхнулся, поправил кольчугу, нахлобучил на голову шлем, махнул рукой, подзывая околачивавшихся поблизости дренгов-весян, и пояснил уже мне: – Надо бы трэлей
