и зимней масксети. Из движущейся машины хрен заметишь.
Через пару часов настал момент, когда с нами связался Святов и предупредил, что дальний дозор заметил колонну. Отсчет до первого столкновения пошел на минуты. Мы уже сидели каждый на своей точке и до второго столкновения сходить с места были не намерены. Я с Беркутовым с одной стороны дороги, а Щукин – с другой.
– Все, – раздался из рации голос Щукина, – Святов вступил в контакт с целью. – А еще через несколько минут дополнил: – Броневик Симонова ушел. Мастера не вылезли. Продолжают вести бой.
Ну, с Мартыновым под боком победа им обеспечена. Теперь главное, чтобы потерь было поменьше.
Через десять минут наблюдатель у особняка Симоновых доложил, что в нашу сторону вышла еще одна колонна машин, в том числе и специальный грузовик, перевозящий тяжелую технику. То есть к нам едет МД. Но они тупо не успеют. Еще через пять минут уже наш дозор подал сигнал, что машина «цели» на подходе.
Первым свой ход сделал Щукин, сформировав и выпустив по броневику Симонова «копье Агни», довольно распространенную технику из стихии огня. Но кто-то из Мастеров рода Симоновых все же успел среагировать, подняв на пути луча мини-скалу метров этак пятнадцати высотой. И только после этого я нажал на одну из кнопок детонатора. Само собой, не первую попавшуюся, а самую подходящую в тот момент. Броневик выдержал. Был он не русского производства, а точно такой же, как и тот, что я получил по итогам войны с гильдией Акеми – «ланчестер 600V», который так приглянулся Святову. Что ж, не зря, похоже. Взрывом его слегка приподняло и перевернуло набок, после чего я услышал в рации голос Щукина:
– Беркут – пошел.
Откинув в сторону сеть и быстро сориентировавшись, Жень-Жень ломанулся в сторону броневика. Я поначалу опасался, что его контузит близким взрывом, но вспомнил про «доспех духа» и общую выносливость бахироюзеров. В конце концов, он и не должен был держать подавитель постоянно активированным, так что защититься был обязан. Я же все это время держал броневик в прицеле винтовки. На всякий случай, хотя моя роль в данном случае околонулевая.
Подбежав к броневику, Беркутов прислонился к его крыше, держа в одной руке артефакт, а в другой – «Чижа» – ПлПУ-101, он же плазменный пистолет Урбанова. Точно таким же пользовался и я, заменив им в свое время легендарный «Плевок», посеянный мной при странных обстоятельствах во время тренировки. Я же сделал свой первый выстрел в этой операции, буквально снеся голову вылезшему из боковой двери старику. После этого лезть наружу желающих не было, однако выстрелить еще раз пришлось, когда из проема появилась рука, пожелавшая закрыть дверь. Как вы поняли, ни черта у руки не получилось. И чего лезли? На фига вообще пытались вылезти? В общем, это был второй и последний мой выстрел. Руку не отстрелил, но ладони кто-то лишился. Хотя почему кто-то? Наверняка это был второй старик.
Подбежавший Щукин притормозил у броневика и явно начал договариваться с теми, кто засел внутри. Слов я с такого расстояния не слышал, но спорить могу, что это было что-то вроде: «Вылезайте, или мы закинем вам гранату». Они и полезли. Причем было их там четверо: водитель, Симонов, старик, баюкающий руку, и какой-то мужик, еле выбравшийся наружу. Старик тут же получил плазму в затылок, а остальных, предварительно проверив на скрытое оружие, выстроили в ряд и поставили на колени. И только после этого я, собрав вещи, отправился к нашему снегоходу, на котором, уже не скрываясь и оставляя следы на снегу, поехал в сторону своих.
– Времени у нас мало, – произнес Щукин, когда я подъехал. – Святов бой закончил, так что берете Симонова, машину и уезжаете. Я же сожгу все улики и отправлюсь за вами на снегоходе.
После чего бросил взгляд на Жень-Женя, и тот тут же сделал два выстрела в затылки лишних людей. Может, они ни в чем и не виноваты, но нам выбирать не приходилось. Про артефакт никто узнать не должен. Потому и Щукин остался – обезглавленное тело могло навести на ненужные мысли. Гильзы я собрал, так что с моей стороны все чисто. Хотя мало ли кто там и куда стрелял. Хуже будет, если найдут две пули с частичками крови, но это, опять же, на доказательства не тянет – лишь информация к размышлению. Короче, отбрешусь, если что. Да и мало ли… Скажем так: главная проблема для меня – это именно внешний вид артефакта. Ведь если в нем опознают подавитель Токугава… Но это будет сделать крайне сложно. Его из ныне живущих, поди, и видели-то только Шина с Фусако. Но… паранойя не дремлет.
Спорить со Щукиным я не стал – чисто технически он успевает спокойно уйти, а если даже нет… ну а чем я ему помогу? Не выдав своей силы, конечно. Так что я без слов покатил на позицию Святова.
Щукин успел. Раздолбал броневик, сжег там все на фиг, попортил окружающий пейзаж, изображая короткий бой – хотя без следов ответных ударов техниками это все выглядит не очень правдоподобно, – и свалил прочь. Отход нашей группы тоже прошел как по маслу. В целом обе засады прошли без сучка без задоринки, и чрезмерно усердствовать, борясь с неучтенными факторами, нам не пришлось. Возвращаться в город мы не стали. Сразу, во всяком случае. Сначала нужно было закончить последнее дело. Симонова казнили за городом. Собрались в чистом поле всей толпой да расстреляли на глазах у бойцов. Даже раненым позволили это видеть, благо тяжелых, слава богам, не было. Предатель не отпирался, признался во всем, до последнего моля о пощаде. Как выяснилось, его отец и правда был не в курсе действий сына, а он просто-напросто хотел быть главой рода, что ему, младшему в семье, никогда не светило. Мерзкий ублюдок, который ради своих амбиций подвел под гибель целый клан.
Казнили его чуть в стороне от остальных людей. Отошли, чтобы никто не почувствовал подавителя… нет, ну мало ли, я ведь не знаю, может, кто-то в
