– И ты думаешь, что я поверю, будто кто-то позволит сидеть чужакам на своей родовой земле?
– После того, как я дам слово, я не смогу его нарушить, если хочу, чтобы со мной и дальше вели дела. Таков наш мир, вам ли, старому человеку, не знать об этом. Примеров последствий нарушенного слова полно.
– Это аргумент, – согласился он. – Но слово придется давать под запись.
– Несомненно, – кивнул я.
– Что ж, теперь вам нужно убедить меня, что вторжение будет.
– У меня нет доказательств, – хмыкнул я.
– Да ладно, – усмехнулся он. – Вы ведь состоите в этом альянсе, как я понял, и у вас нет доказательств?
На этот раз его усмешка была ироничной. Типа, а не брешешь ли ты тогда?
– Вы не правы. Я даже не аристократ, – вновь удивил я его.
В целом переговоры вышли забавными. Вроде долгими и сложными, но по окончании какого-то напряга не было. Даже с учетом того, что мы так и не пришли к общему знаменателю. Добившись от меня в самом начале условия «клятвы под запись», старик начал юлить и выбивать себе различные преференции. И себе, и городу, к слову. Не скажу, что он безоговорочно поверил в приближающееся вторжение, но торговался отчаянно. Будет оно или нет, кто его знает, а плюшки выбить лучше заранее. Из-за его неверия мы, скорее всего, и проторчали там несколько дней; будь он уверен в том, что им скоро звездец настанет, то нам, в смысле мне и Клаусу, было бы гораздо проще. Хотя его, конечно, можно понять – достаточно просто посмотреть на ситуацию под углом зрения малайцев. Приезжает неизвестно кто, несет какую-то дичь, да еще и ничем не подкрепленную, хочет стать их господином… Мало ли было авантюристов, желающих откусить кусочек от страны? Вряд ли они хотят участвовать в какой-то сомнительной афере с непонятными перспективами в будущем. Так что в итоге мы лишь наладили диалог, но на большее я и не рассчитывал – цейтнот по времени и отсутствие каких-либо подтверждений с нашей стороны. Бог с ними. Начало положено, и ладно. Со временем они так или иначе увидят, что мы настроены серьезно.
Возвращались мы тем же путем. Сначала в столицу страны, на этот раз на самолете, затем в Германию и лишь потом в Токио. Правда, в Берлине пришлось немного задержаться, так как со мной связался Генрих Нойман, старый друган Джернота, и попросил о встрече. Встретились мы в ресторане на Дурлахер-штрассе, 15. Весьма и весьма неплохой ресторан, надо заметить. Посоветовал Клаус, и стоит признать, вкус у него есть.
На встречу старик пришел не один, и при первом взгляде на его спутника мне сразу стало понятно, о чем пойдет речь. Несмотря на распространенное мнение, что настоящего военного никакой пиджак не скроет, это не так, но конкретно этот человек и не пытался что-то скрыть. Я бы даже сказал, что он хотел выпятить свое военное прошлое. Хотя костюмчик на нем сидел вполне нормально.
– Приветствую, молодой человек, – поздоровался Генрих, когда эти двое подошли к моему столику.
– Герр Нойман, – кивнул я в ответ. – Прошу, присаживайтесь.
– Благодарю, – произнес он, занимая место. – Позволь представить тебе моего старого знакомого – полковник Лам. Оливер Лам.
– Бывший полковник второго полка гвардии клана Липпе, – кивнул тот, чуть ли не щелкнув каблуками.
– Прошу, – указал я ему рукой на свободный стул.
Немного поговорив о берлинских буднях, мы дождались своего заказа. Точнее, они дождались, а я просто общался, не притрагиваясь к своему блюду.
– В прошлый раз ты говорил, – перешел к делу Нойман, – что мы тоже должны рискнуть. В целом я понимаю твою позицию, хоть мне и есть что возразить, однако… – замолчал он. – В отличие от меня, полковник поддержал твои слова.
– Бывший полковник, – уточнил Лам. – И да, я согласен с тем, что рисковать надо обеим сторонам. Иначе у будущего… работодателя, начальника, господина изначально будет недоверие. И какой в таком случае смысл идти кому-то под руку? Только хуже будет. Как минимум мы так навсегда и останемся наемными работниками.
– Герр Нойман говорил вам, что предполагаемый господин в скором времени рассчитывает затеять конфликт с применением значительных военных сил? Вы стопроцентно идете на войну.
– Говорил. Это будет наш вклад в будущие отношения.
– И сколько ваших товарищей разделяют это мнение?
– Триста четырнадцать человек ровно, – ответил Лам. – Сто семьдесят девять пехотинцев, пятьдесят один тяжелый пехотинец, десять снайперов, одиннадцать саперов, шестьдесят три отличных артиллериста.
Четко. Похоже, Лам тот еще педант.
– И когда вы приняли решение рискнуть?
– Два месяца назад. Все это время собирал людей, – услышал я ответ. – Если бы не стечение обстоятельств, через пару недель сам поехал бы к вам.
– Ранг? – спросил я коротко.
– Учитель. Смею надеяться, сильный Учитель. Пятьдесят шесть лет.
