вас внимательно относиться к тому, что вам будут говорить те люди, которых вы возьмете на борт. Помните – я им во всем доверяю. Надеюсь, что и вы тоже будете относиться к ним с таким же доверием!» Поэтому я готов оказать вам свое полное содействие в осуществлении ваших планов.
– Тогда мы сделаем вот что… – понизив голос, сказал Сергей.
И все невольно подались ближе к нему…
На следующий день, как и было ранее оговорено, к стоящему у портового кабака Семену Самохину подошел сияющий, как медный таз, мистер Бенсон. На деревянной тачке, которую он катил, возлежал солидных размеров бочонок.
– О, Сэм, – радостно воскликнул «голландский негоциант», – прошу меня извинить за небольшое опоздание. Вот тот самый ром, о котором я тебе говорил. Выпей его со своими товарищами и вспомни еще раз о нашей встрече и о славном парне Питере Бенсоне, который полюбил ваш корабль и ваш народ! Кстати, Сэм, возможно, что ближе к вечеру я загляну к тебе. Надеюсь, что ты не откажешься поднять стаканчик-другой за здоровье своего старого друга?
– Да что ты, Петро, – Самохин от избытка чувств полез обниматься к мистеру Бенсону, – спасибо тебе большое… А если ты вечером забежишь на «Богатырь», то я с удовольствием выпью с тобой, как говорят у нас, «на посошок»…
– Ребята, запомните эту морду, – сказал лейтенант Алексеев на инструктаже, показывая «парусникам» тайно сделанную Шумилиным-младшим фото Бенсона. – Его желательно получить относительно целым и с признаками жизни. Остальных можете отправить на корм шпротам.
Вечером мистер Бенсон с одним из своих головорезов не спеша подошел к трапу «Богатыря». Метрах в тридцати сзади, старательно изображая компанию подвыпивших матросов, пошатываясь, шли остальные.
– Хэллоу, бой! – крикнул Бенсон вахтенному у трапа, который, наплевав на все морские обычаи, сидел на кнехте, прислонившись к фальшборту, и пренаглейшим образом дрых.
Не дождавшись ответа, британец улыбнулся, махнул рукой своим бандитам – дескать, все в порядке! – и с хозяйским видом стал подниматься на борт «Богатыря». На палубе было пусто. Лишь у грот-мачты, свернувшись калачиком на бухте пенькового троса, громко храпел в стельку пьяный матрос.
– Эти русские не умеют пить, – брезгливо заметил спутник британца, здоровенный рыжеволосый парень по имени Свен. – Выпили они совсем ничего, а уже не стоят на ногах…
– Так ром у меня особенный, – хохотнул Бенсон. – С него и африканский слон на ногах не устоит…
Он и Свен осторожно подошли к каюте, где, как помнил Бенсон, жили люди, которые так интересовали британское правительство. Бенсон приложил палец к губам и достал из кармана небольшой двуствольный капсюльный пистолет. Свен кивнул и поднял к груди руку с зажатым в ладони большим ножом. Бенсон, стараясь не шуметь, приоткрыл дверь и шагнул внутрь. Свен успел увидеть, как мелькнула какая-то тень, и британец, всплеснув руками, рухнул на пол. Потом из глаз Свена посыпались искры, и он провалился в черную бездонную пропасть…
Десяток головорезов, крадучись, поднялись на палубу пароходо-фрегата и сбились в кучу, озираясь по сторонам. Наконец, вспомнив, что им говорил нанявший их британец, они достали ножи и направились к спящим русским морякам. Но те, как оказалось, совсем не спали. Русские с удивительным проворством выхватили из-под длинных форменных рубах странные пистолеты с какими-то непонятными цилиндрами на конце ствола, и…
– Чпок, чпок, чпок, чпок… – раздались странные звуки. Даже не успев удивиться, наемники мистера Бенсона, обливаясь кровью, один за другим повалились на палубу «Богатыря». Несколько человек в панике бросились к трапу, но невесть откуда появившийся человек, одетый во все черное, с лицом, закрытым маской с прорезями для глаз и рта, расстрелял их в упор из такого же, как у его товарищей, пистолета.
Через пару минут все было кончено. «Парусники» знали свое дело туго. Отряд, который собирался захватить и уничтожить русский военный корабль, оказался уничтоженным сам. Причем все было сделано так, что со стороны никто ничего не увидел и не услышал.
Волоча за шиворот по палубе труп Свена, к «парусникам» подошел лейтенант Алексеев. Он посмотрел на живописно разбросанные по палубе трупы бандитов.
– Хорошо сработано, – сказал он. – С моим – одиннадцать. Главаря их упаковали, так что можно подвести баланс. Теперь надо извиниться перед моряками – ведь им убирать за нами всю эту грязь.
– Лихо вы их! – удивленно сказал Семен Самохин, поднявшийся по трапу с нижней палубы. – Сейчас позову вахтенных – надо срочно прибрать палубу, пока нет никого.
Через пару часов, когда на корабль пришли матросы с увольнения, а офицеры – с банкета, который устроил в их честь магистрат Кристиансанна, на «Богатыре» не осталось и следов недавнего побоища. Трупы были упакованы в мешки и погружены на баркас, пришвартованный к обращенному к морю борту парохода-фрегата. Для тяжести в каждый мешок положили по пушечному ядру. Когда окончательно стемнеет, баркас выйдет в море, где избавится от своего страшного груза. Палуба «Богатыря» была тщательно вымыта и выдраена камнем-песчаником. Она сияла чистотой и белизной.
Капитан-лейтенант фон Глазенап, которому доложили о случившемся, лишь крякнул и приказал готовиться к выходу в море. Ранним утром «Богатырь» должен попрощаться с гостеприимной Норвегией и отправиться к родным берегам…
Мистер Говард проводил банду головорезов Бенсона почти до самого русского фрегата. Там он уселся в укромном уголке рядом со штабелем пустых бочек на кем-то оставленный старый деревянный ящик и, запахнувшись в темный плащ, стал наблюдать за тем, что происходило на
