цели и идти к ней не много часов, а считаные минуты. Те, кто вломился в систему Малой Севильи, прекрасно это понимали и сознательно шли на риск. Кто бы это ни был, в храбрости им отказать нельзя.
– Лейтенант Мартинес, передайте стандартный запрос. Не ответят, конечно, но формальности соблюдать стоит. Что рты разинули? По местам. Похоже, сейчас мы будем драться.
Половину народа будто ветром сдуло. Все правильно, драка будет знатная. Кто бы ни атаковал Малую Севилью, мимо крейсера ему не пройти. «Конкистадор» хоть и не самый современный корабль испанского флота, но вполне способен снести и десантные модули, и неуклюжие транспорты, которые их выпускают. А раз так, самым логичным действием является вначале подавить его артиллерию, а затем взять на абордаж или расстрелять. На месте противника Карраско выбрал бы первый вариант. Крейсер на вторичном рынке запросто не купишь, и для врага, кем бы он ни был, такой корабль – ценный приз. Хотя всякое может случиться, тут не угадаешь.
На запрос чужие корабли предсказуемо не ответили, зато начали очень сноровисто перестраиваться в атакующий ордер. К этой минуте число погибших в момент выхода достигло шести кораблей, но в системе уже находилось вдесятеро больше. Карраско вздохнул. Обидно, ведь еще есть шансы уйти. Выработавшие ресурс двигатели – это далеко не обязательно неисправные, просто они могут выйти из строя. А могут и не выйти. С учетом того, что производители всегда перестраховываются и закладывают сверхнормативный запас прочности, «Конкистадор» еще вполне может рвануть отсюда прочь.
Попади в такую ситуацию вояки Альянса, они, можно не сомневаться, так и поступили бы. В практически безнадежный бой, когда шансов выжить убегающе мало, их калачом не заманишь. Нет, среди них есть герои, есть реально готовые сражаться и умирать солдаты, но большая часть армии Альянса давно уже превратилась в сброд, где белый сахиб-офицер командует неграми, малайцами и прочими латиносами. Такие больше заинтересованы в спасении собственной шкуры, чем в защите других людей.
В Европейской Ассоциации дело обстояло несколько иначе. Все же, несмотря на века толерантности, уже давно заставляющие многие страны балансировать на самой кромке существования, когда-то все они создавались в бою, через кровь и боль. Соответственно, и военные традиции у них были иными, нежели в Альянсе, и понятие о чести, хотя этот вопрос и не принято было поднимать в считающемся приличным обществе, никуда не делось. Если бы их, в соответствии с дурацкими правилами Европейской Ассоциации, послали охранять колонию, например, Люксембурга или Литвы, еще можно было бы поискать варианты, но «Конкистадор» защищал испанскую планету. Поэтому перед Карраско вопрос, что он предпочтет, жизнь или честь, даже не стоял.
– Эй, в машинном! – он надеялся, что голос звучит бесстрастно. – В машинном! Вы что там, спите?
– Слушаю, слушаю, – раздался в ответ чуть сварливый голос. – И не надо так орать.
Старший механик крейсера, капитан третьего ранга Гонсалес, не имел с рождения солидного счета в банке, влиятельных родственников и прочих атрибутов успешного человека. Начинал с низов и чин свой выслужил благодаря таланту и трудолюбию. Лучшего механика сложно было и желать, хотя, как и многие сделавшие себя сами, Гонсалес имел преувеличенное мнение о своей персоне. Впрочем, с этим можно было мириться, и Карраско привычно пропустил его слова мимо ушей.
– Какую мощность можете выдать?
– Я всегда могу гарантировать сто процентов. И чуть-чуть больше, если ненадолго.
– Долго мы и не проживем, – почти неслышно пробормотал себе под нос командир, а вслух сказал: – Благодарю. Постарайтесь выжать все, что сможете, – и, повернувшись к пилоту, уже гоняющему в тестовом режиме свои приборы, приказал: – Мигель, как только скомандую, атакуешь транспорты.
– Но…
– Никаких «но». Все равно нас задавят. А так, если успеем проредить эти шаланды, то облегчим жизнь тем, кто внизу. Поэтому прорываемся, сразу они защиту не пробьют, и бьем по транспортам. Ясно?
– Так точно.
– Ну и замечательно.
– Командир…
– Чего тебе, Каталина?
Щеки у девушки вспыхнули. С чего это? Ах, да, он в первый раз назвал ее на ты и по имени. Но справилась с эмоциями, похвально, обстановка романтике не способствует.
– Но разве внизу есть армия?
– Нет. Только наши отпускники и местная полиция, она же таможня. Всего около полутысячи стволов, а что?
– Они же не смогу остановить девант!
– Зато они уже сейчас организуют местных. Это фронтир, девочка, здесь у каждого уважающего себя мужчины дома небольшой арсенал, да и многие женщины смогут достать из-под кровати что-то посущественнее скалки. А два миллиона стволов – это уже немало. Я ответил на вопрос?
