— Активировано, — доложил полковник.
Все, этот боец выполнил свой последний долг перед империей. Он передал всю накопленную информацию и знания своему преемнику. А тот, замерев на месте, так и застыл, освещенный мутноватым светом, пробивающимся сквозь толщу воды.
И где-то далеко, на неизвестной планете, в это же самое время вдруг очнулся молодой человек, находящийся в затопленном помещении. И резко поплыл к выходу из него. Он даже не пытался понять того, что произошло. Ему срочно надо было покинуть эти затопленные помещения, ведь в подобном режиме он мог находиться еще не больше минуты. И уже на последних секундах его голова выныривает в темном туннеле и руки хватаются за ближайшую ступеньку.
— Успел, — только и прошептал он.
А в следующее мгновение его скрутил приступ сильнейшей боли, выворачивающей все тело наизнанку. Но этот непонятный парень, вцепившись руками в ту ближайшую ступеньку, за которую он и держался, повторял лишь одно:
— Только не сдохнуть.
Сколько он так провисел, этот неизвестный сказать не мог. Чувство времени покинуло его. Но, в конце концов, все закончилось. Этот неизвестный странным взглядом посмотрел на свою мгновенно заросшую руку, которую он разодрал чуть ли не до кости, содрав с нее всю кожу и мясо, удерживаясь за железную шершавую ступеньку. А потом, вытащив из кармана убранную туда перчатку, пробормотал:
— Так-то лучше. — После чего тяжело стал подниматься наверх. — Нужно еще успеть вернуться назад, — послышался его удаляющийся голос.
Глава 6. Неизвестное космическое пространство. Неизвестная планета
«Ну, и что это было?» — этот вопрос так и не покидал мою голову до тех пор, как я очнулся в затопленном туннеле и выбрался из него на поверхность острова. И только там я смог более внимательно осмотреть себя. Боль в груди ощущалась до сих пор. Была она какая-то ноющая и растекающаяся от одной точки в разные стороны по всему телу, словно распространялась по нему вместе с каждым ударом сердца или произведенным глотком воздуха, дыханием или простым напряжением. Все это вызывало новые волны разлетающейся по телу боли. К тому же само место удара саднило, а грудь сжимала непонятная, странная и заставляющая сдерживать каждый вздох тяжесть.
При этом на каждом выдохе отголоски той боли, что чувствовалась мной, отдавались в моем сердце и ржавым гвоздем врезались и вколачивались в мою голову. И мне казалось, что в такие моменты эта самая боль пронзает каждую клетку моего мозга, временами полностью затапливая весь разум и мое сознание, вплоть до их полного помутнения. Но это были действительно лишь краткие мгновения, которые я пережидал, поднимаясь вверх. А потому сейчас я с некоторой опаской опускаю взгляд вниз, пытаясь рассмотреть грудь напротив сердца. Мне необходимо было увидеть то место, куда вонзил этот засохший скелет в странной форменной одежде свою светящуюся палку, похожую на вытянутый кристалл.
Так что в том, что рана была и вполне реальная, я почему-то по сей момент как-то и не сомневался. У меня до сих пор перед глазами во всех подробностях стоял тот миг, когда скелет резко выбросил свою костяную руку вперед и светящаяся палка стала входить мне в грудь, разрывая волокна тканей и ломая ребра.
«Вот черт, — встряхнул я головой и непроизвольно, до того, как еще успел посмотреть вниз, прижал руку к груди. — Не понял», — оторопело подумал я. И в недоумении еще раз ощупал себя, а потом еще и оглядел.
«Так и есть», — констатировал я этот, хоть и странный, но вполне реальный факт. Никаких повреждений на куртке не было. Ни дырки, где должен был вонзиться штырь, ни крови. Вообще ничего. Складывалось такое ощущение, что и само нападение на меня этого скелета — выдумка воспалённого сознания. Только вот боль в груди упорно не давала поверить в это.
