причем сильная. Выглядела она очень плохо. Правда, из-за румян не была видна кожа, но, по тяжелому кашлю было понятно, что это – туберкулез. И Алексей незаметно перевел разговор на недуг императрицы. Попросил подарить платок. Удивленная Елизавета приказала принести платок.
– Государыня, меня интересует тот платок, что у Вас в руке. Там остались следы Вашего недуга, мне бы хотелось рассмотреть их и определить способ лечения.
– Вы – эскулап?
– Мне кажется, что я знаю эту болезнь, и я лечил людей, пораженных этим недугом. К сожалению, случай довольно запущенный, Ваше императорское величество. Попросите Вашего эскулапа взять у вас кровь вот в эту пробирку.
– Он мне пускал кровь вчера!
– Пускать кровь при этом заболевании не нужно. Мне требуется совсем немного, 20 гран.
Вызвали величайшее медицинское светило доктора Кархетема. Императрица поежилась от его присутствия, видимо, натерпелась от него. Увидев чудовищные инструменты, и сам Алексей почувствовал, что взятие крови на анализ будет экзекуцией, и он достал из чемоданчика стеклянную баночку, где в спирту лежали автоматические скарификаторы. Достав один из них, он приложил его к пальцу императрицы и нажал на кнопку. Рука даже не дернулась. Набрал кровь в несколько трубочек, и немного в пробирку, приложил смоченную в перекиси ватку.
– Вот и все, ваше величество. Не больно?
Елизавета злобно посмотрела на Картехема. Проявив немалый интерес к себе, Алексей удалился, пообещав быть завтра у Ломоносова на Мойке. Отдав кровь на анализ в гематологическом центре на Гагарина, он через два часа знал результат. Вариант сложнейший! И туберкулез, и ломкость сосудов. Запасшись порошками смеси рутина с глюкозой и аскорбинкой, несколькими, вынутыми из коробки, капсулами с цефалоспорином для ингаляций, стрептомицином, изониазидом, пара-аминосалициловой кислотой. Все разложил по темным стеклянным баночкам со стеклянной пробкой. Тушью нанес номера, указав количество в гранах за один прием. Попросил врача выписать рецепт на латыни. Собрав все необходимое, появился у Михаила Васильевича. Вместе с ним приехали в Зимний, поднялись к Шувалову. Оттуда к императрице. Когда выяснилось, что никаких болезненных процедур не будет, а самое неприятное лечение – это ингаляция, просто подышать слегка горьковатым паром, императрица успокоилась. Проделав первую процедуру, Алексею пришлось остаться и поприсутствовать на импровизированном спектакле в спальне у царицы. Какие-то идиоты-шуты, и все им бурно радовались, потом к нему пристали фрейлины, каждая со своими болячками, затем императрице стало лучше! «Вот что крест животворящий делает!» (С) Еще бы! Антибиотик в XVIII веке и в лошадиной первой дозе. Тут же его наградили какой-то звездой, но он твердо настоял на том обстоятельстве, что весь этот пакет лекарств необходимо принимать четырнадцать дней, чтобы болезнь не вернулась. На выходе из дворца Шувалов передал довольно увесистый мешок с деньгами.
– Здесь половина суммы, господин Мильх.
– Главное, Иван Иванович, проследите, чтобы её величество полностью провела курс лечения.
– Я думал, Вы за этим посмотрите!
– Третьего дня отходит мой корабль, меня ждут мои читатели и моя семья.
– Везите их сюда! Это – столица мира! Третий Рим! Вы разбогатеете! Весь Петербург будет у Ваших ног!
– Я подумаю, Ваша светлость!
Больше он в Петербурге XVIII века не появлялся. Дело было сделано, а Петра и без него грохнут. Желающих хоть отбавляй.
Глава 22
Япония вступает в войну
Он вернулся в отряд под Оршу. Отряд отлично поработал в ближайших селах, устранив всех полицаев в 14 деревнях. Наконец была установлена связь с Главным разведуправлением и получено задание разведать крупный аэродром под Оршей в Болбасово. ГРУ РККА потребовало нанести на карту схему ПВО, места расположения самолетов противника, складов с горючим и боеприпасами, и определить местоположение жилых помещений для летного и технического состава. Часть задания можно выполнить простым наблюдением и привязкой к карте, для чего было отправлено две группы в район Барани. Там с невысоких холмов можно было видеть весь аэродром. Группы вышли в обход через Крюковку и Завожанье. Довольно долго форсировали железную дорогу: немцы усиленно ее охраняли, так как здесь действовали партизаны Константина Заслонова. Ему тоже поручали разведку Болбасова, но группа погибла, так как сунулась напрямую в гарнизон. Наконец, доложили о том, что приступили к наблюдениям за противником. Там осталась одна группа, а вторая пошла дальше, обошла Болбасово с запада и лесами вышла на южную оконечность аэродрома, как раз к военному городку N 20. Здесь у деревни Прокшино они обнаружили склад авиабомб. На самом аэродроме немцы активно использовали для маскировки ложные позиции. На аэродроме много самолетов И-15 и И-16, оставшихся с 1941 года. Немцы их не сильно маскируют, и наша авиация регулярно их бомбит. Собственные машины немцы держат в стороне в лесопосадках на восточной стороне аэродрома, а транспортники на северо-западной окраине аэродрома. Зениток было много. Железнодорожная
