Глава 4
Графья Озерские
Зря она боялась. Первый урок в итоге оказался даже лучше, чем можно было мечтать. Климентий Петрониевич явно не заинтересован затягивать обучение, и это просто замечательно! Тиса облегченно вздохнула, возведя очи к небесам. Единый, неужели скоро она перестанет видеть вэйна! Последнее видение доказало очередную ложь. Он общался со своим дядей вопреки горячим заверениям. Князь и его преемник прелюбезно перекидывались письмами. Тиса фыркнула своим мыслям, не замечая, как косо посмотрел на нее встречный прохожий. Из раза в раз эти невольные подглядывания за жизнью Демьяна становились всё невыносимее: смотреть его глазами, слышать голос и понимать, что при всей этой кажущейся близости они далеки друг от друга, как бриллиант и мостовой булыжник. Боже! Теперь все изменится! Как она будет счастлива, когда эти мучения закончатся! Чары рассеются, истают, как выгоревшая свеча, и она забудет его. Обязательно забудет… и заживет прежней жизнью.
В размышлениях девушка не заметила, как оказалась у ворот дома Отрубиных на Бережковой. Решительно намереваясь прочитать заданный материал вдоль и поперек, минула привратника, даже не заметив голубую карету в дальнем конце подъездной площадки. Две поджарые бело-яблочные кобылы фыркнули, обиженные невниманием к своим породистым персонам.
Войнова взбежала по ступеням сумрачной парадной и неожиданно на повороте пролета натолкнулась на кого-то. По-детски пискнув «ой», она отшатнулась и, если бы не руки, ловко охватившие талию, наверняка полетела бы кубарем с лестницы.
Тису удержал молодой человек приблизительно ее возраста. Одного взгляда на самоуверенное холеное лицо, обрамленное кудрями розоватого парика, и модный дорогой камзол, надетый вальяжно нараспашку, хватило, чтобы понять: из барчуков. И родословное древо ветвями облака разгоняет.
Однако манеры у его благородия хромали – незнакомец не спешил убирать руки с талии и бесцеремонно рассматривал девушку.
– Старики Отрубины невероятные скопидомы, раз скрывают от общества сразу две розы редчайшей красоты. – Это было произнесено скучающим тоном ловеласа, от которого уши Тисы мгновенно заалели.
– Спасибо. Прошу простить меня за рассеянность, я не заметила вас, – невнятно пробормотала она, сделав попытку отстраниться.
Со стороны двери послышались шаги и голоса Отрубиных.
– Граф, где же вы? – определенно голос принадлежал Марье Станиславовне.
Молодой аристократ не отпускал. Наоборот, через силу притянул к себе.
– А какие глаза, – восхитился ценитель красоты, будто не слыша, что его зовут. – Чистый янтарь с Солнечного побережья.
«А у вас, сударь, противно яркие губы. Словно неделю щеткой натирал».
– Прошу отпустить меня. – Оторопь наконец сошла с нее. Происходящее Тисе совершенно не нравилось. Не хватало, чтобы Отрубины застали ее в объятиях графа. Это при щепетильности-то Льва Леонидыча к окружению дочери!
Довольная ленивая усмешка округлила щеки молодого наглеца. Похоже, смена эмоций от растерянности к негодованию на лице «добычи» развлекала его светлость.
– В следующий раз вы меня заметите, – самоуверенно заявил он.
И Тиса вдруг поняла: этот благородный поганец специально намеревался удерживать ее и предъявить обществу милую компрометирующую сцену. Ну, знаете ли!
– Другого раза не случится, будьте спокойны.
В последнюю секунду, прежде чем на лестничной площадке показалась компания, Войнова поступила недостойно благовоспитанной дамы: просто по- солдатски, как Кубач учил в детстве, нащупала мизинец незнакомца на своей талии и с силой отогнула. Барчук дернулся от боли, хватка ослабла, и девушка выскользнула из цепких рук. Как раз вовремя.
– Граф, вот вы где, а мы вас ищем! – Лев Леонидыч подозрительным взглядом окинул парочку молодых людей на лестнице. В отличие от жены он словно носом чуял нечистое. – Вы, верно, заплутали. Лестница в зимний сад располагается в правом крыле. Чайный стол уж накрыт.
Надо сказать, хозяин сменил свой длиннополый халат на коричневый сюртук, подтянулся телом и выглядел весьма солидно.
– Позвольте проводить вас, Ёсий Аполинарьевич, ваша светлейшая матушка и сестра уже спустились, – растягивая слова на излюбленный манер, пропела Марья Станиславовна, выплывшая вслед за мужем. – Помните, вы мне обещали рассказать о посещении Белоградского театра?!
– Конечно, Марья Станиславовна. У меня великолепная память. – Аристократ поцеловал пухлую ручку хозяйки, скосив злой взгляд на Тису. – Поведаю во всех подробностях. Но сначала смею просить представить мне эту милую незнакомку.
Перехватив инициативу у жены, Лев Леонидыч взял обязанность представить девушку на себя.
– Это Войнова Тиса Лазаровна, наша постоялица. Приехала из глубинки Увежской губернии. Жена опекает девицу по щедроте души, – без особых церемоний произнес он, коротко и емко. Чтобы некоторым высокородным графам стало понятно, что эта особа не стоит внимания. Тиса второй раз за последние десять минут почувствовала, как занялись ее уши. – Эти женщины… – Отрубин развел ладони с видом, мол, что с ними поделаешь. – Насколько мне известно, ваша матушка тоже весьма сердобольна?
– Да, она неустанно опекает бедных сироток из «Сердечного крова», – ответил граф, глядя на Тису с затаенным злорадством.
