– Уходите.
Хранительница кивнула, в последний раз посмотрела на подопечную и со словами «Да благословит вас Лесо» скрылась за кустами бересклета.
Тиса ощутила, как в душе поднимается волнение за мужа. Из книг она знала, что упыри, которые не забыли вкуса крови, быстры как ласки и хитры. Оставалось надеяться, что Демьян, как всегда, знает, что делает.
Отойдя от места, где на пне устроилась юная Малина, колдун перехватил скип за рукоять и замер. Спиной и затылком прислонился к ближайшей березе. Лишь губы продолжали творить наклады.
Ожидание капало, давя на нервы видящей. Она облетала сознанием то сидящую лесовицу, что служила живой приманкой для упыря, то затаившегося мужа. И при всей бдительности все равно проспала начало действа. Очнулась, когда Демьян уже схватился с нежитью. Выглядело это шипящим вихрем, что мотался меж деревьев и утюжил кусты. В какой-то миг упырь вырвался из цепких пут колдуна и попробовал улизнуть, только голова замелькала среди стволов. Но ослепительная петля вэи нагнала его и опутала ноги беглеца, затем еще пара белых жгутов перехватила руки. Злое шипение огласило лес и оборвалось.
– Вот и допился. – Демьян подтащил к себе пойманного.
В ответ упырь снова зашипел.
– Когда сможешь говорить, расскажешь, какого ты себе здесь пиршество устроил?
– Проклятый ф-фэйн! Ты пожалееш-шь!
– Тебя? Уже жалею.
Из-за куста показалась Малина, но не рискнула приблизиться. Зато можно было как следует разглядеть кровососа. Сразу привлекала внимание женоподобная внешность. Узкие плечи, гибкое тело, белая нежная кожа. Белые волосы с розоватым отливом доставали до талии альбиноса и блестели, как у породистого скакуна, натертого маслами. Длинное узкое лицо выражало крайнюю степень возмущения. Глаза с вишневого цвета радужкой метали в колдуна убийственные взгляды и одновременно казались стеклянными, как у фарфоровой куклы. Все бы ничего, да вздернутая верхняя губа открывала ряд острых игл-зубов, напоминающих стальную щетку. Этот весьма откровенный оскал не давал забыть, что перед вами не кто иной, как хищник, только с красивой шкурой.
Меж тем Малина сделала шаг, другой. Глаза ее затуманились, а ноги будто сами потащили девушку к плененному, как на аркане. Заметив это, Демьян не задумываясь саданул свой зубастый трофей скипом по макушке и назидательно пожурил:
– Некрасиво юным девам головы дурить.
* * *Беспокойство за мужа не дало Тисе как следует уложить детей в этот вечер и развлечь стариков разговорами. Все мысли были только о Заорье и Демьяне. Когда она снова ушла в видение, за окном уже стояла полночь.
В глубине же Заорьского леса на лобище община тянула ритуальные песни. Лесовицам вторили ночные птицы, ловко вплетая в мелодию трели и свисты. Упырь сидел в центре поляны и с нервным шипением наблюдал, как вокруг него занимаются костры. Зеленое пламя разгоралось бойко, треща и подбрасывая в ночное небо миллионы изумрудных искр.
– Наши костры не обжигают, – пояснила Малина.
– Это жертвенные огни, – поддакнула другая, протягивая колдуну чашу-долблёнку, полную черники.
– Ну слава Единому, а то уж думал, что теперь кровососа спасать надо, – проворчал Демьян себе под нос, – от мстительных женщин, желающих запечь его в углях.
Лесовицы посмотрели на вэйна непонимающе. Но вскоре их лица снова задышали вожделением, улыбки, которые дарили прелестницы вэйну, можно было смело называть зазывными. Будь Тиса в своем теле, то шипела бы не хуже упыря. А еще покусала бы этих девиц – мало бы не показалось! Какого лешего они крутятся возле ее мужа, угождая ему? Занялись бы лучше хоровым пением на поляне, как остальные!
Ох. Зря она это пожелала. Ритуальная песня вдруг принялась набирать темп, зеленые огни взметнулись до небес, и началась пляска. Все лесовицы общины, включая юных, потянулись к кострам и принялись кружить вокруг них в танце. Посреди лобища в центре напротив упыря осталась стоять матерь Купава. Раскованные движения женских тел на фоне зеленого пламени завораживали.
– Пойдемте танцевать с нами! – Спустя некоторое время Демьяна снова осадили лесовицы. Они будто захмелели от своих танцев. И осмелели. Видящая внутренне напряглась, когда соблазнительницы потянули мужа за руки и внаглую принялись оглаживать его спину.
– Оставьте, красавицы. Я вам не интересен.
Сразу отсеялось несколько юных лесовиц. Понятно – Демьян использовал убеждение. Рядом с ним остались Малина и девушка по имени Радоника, та самая, с глазами цвета болотного омута.
– Вам, девушки, лучше пойти с вашими сестрами, – посоветовал Невзоров, раскуривая сигару.
– Но почему ты не хочешь нас? – насупила бровки Радоника.
– У меня есть моя женщина. Единственная для меня.
