Совершенство

– Это не проституция. Проституция незаконна. Это взаимное соглашение между потенциальными партнерами с реалистичными ожиданиями.

– Люди – народ и правительство – пытаются наказать подобных нам за то, что мы богаты. Зависть – вот в чем вся суть. Почему я должен отдавать деньги, которые заработал, кому-то, кто может жить за счет государства? Если они не могут проявить силу воли и продвинуться, как я, тогда совершенно не вижу, почему они должны меня волновать.

Я двигаюсь по залу, стянув то кредитную карточку, то мобильный телефон. Пока еще идет разведка. Мне не нужно очень много говорить: здравствуйте, до свидания, а если вдруг нужно вернуться к жертве, то снова здравствуйте и снова до свидания. Но я хочу поговорить, мне нужно поговорить, безмолвные слова лежат у меня на языке, так что я произношу: «О Господи, это так интересно, как же вы правы», – потому что именно это и сказала бы Рейчел Донован. А потом я понимаю, что ненавижу эти слова, так что улыбаюсь совсем другой улыбкой и говорю:

– Вообще-то, нет, пошли бы вы куда подальше, вы с вашим высокомерием, вашей эгоистичностью, вашей уверенностью в том, что вы заслуживаете того, что имеете, с вашими мыслями о том, что потому что вы знаете, какие маленькие зеленые цифры позеленеют еще больше, потому что знаете, как оперировать абстрактными количествами и математической вариативностью, вы каким-то образом заслуживаете того, чтобы править этим пропащим миром.

Открыв от удивления рты, гости ищут управляющих, чтобы пожаловаться: вот здесь женщина, женщина в красном платье, а мы-то думали, что вы отсеиваете гостей перед их приходом, мы-то думали, что вы продаете нам скромных детишек, которых мы интересуем только из-за денег, и которые знают, как притворяться, так какого же черта?

Но я отворачиваюсь и смешиваюсь с толпой гостей, чувствуя себя повелительницей вселенной, и к тому времени, как мужчина найдет менеджера, чтобы ему пожаловаться, он уже забудет, что произошло и насчет чего он намеревался жаловаться.

Лишь ненадолго, только на мгновение я вспоминаю, что я воровка и давным-давно утратила все высокие моральные принципы.

«Пошли вы все, – повторяю я самой себе, – к чертовой матери».

Дисциплина во всем.

Я – машина.

Я – моя улыбка.

Я – восторг.

Окаси, восторг, радость, зачарованность. Старомодное слово, столь любимое Сэй-Сёнагон, находившей восторг в малых красотах жизни. Веточка цветущей вишни, которую трепетно несет миленький мальчик. Ледяная прохлада снега, падающего с ясного неба. Я все это нахожу прекрасным, писала она, и восхищаюсь тем, чего не замечают другие.

Я – окаси.

Я стою на нависающем над улицей балконе, отделенная от шумного приема стеклянной дверью. Несколько человек тоже вышли на воздух, подальше от легкой пустой музыки и круговерти людей, разодетых в «Диор», «Хьюго Босс», «Шанель» и «Армани». Я наблюдаю, как они торгуются о цене, держа в руках бокалы с шампанским, а на лицах – неизменные улыбки. Я считаю лакированные туфли и золотые часы, рубашки от дорогих портных и кашемировые носки, и на какое-то мгновение мне становится почти стыдно.

– Я ищу кого-нибудь, кто бы меня ждал, – говорит мужчина, представившийся мне как Джефф – просто Джефф. – Моя работа требует постоянных разъездов, но иногда, когда я возвращаюсь домой, мне хотелось бы провести несколько дней с кем-нибудь, с кем я мог бы, так сказать, потусоваться. Мы бы сходили в кино, может, в театр, поужинали бы вместе, и да, мне бы хотелось, чтобы отношения носили и сексуальный характер, но я не требую моногамии, она может жить собственной жизнью, делать, что ей захочется, я заранее положу деньги на ее счет.

– Это хороший вариант, – прошептала мне на ухо какая-то женщина после того, как Джефф отвернулся, обескураженный моим вежливым отказом. – Это гораздо лучше того, чего хочет большинство мужчин.

Воспоминания о похожей системе, о древнем обычае. Данна. Покровитель гейши в средневековой Японии. Иногда отношения были сексуальными, иногда возвышенными, иногда существовало негласное и неписаное соглашение между гейшей и патроном, о котором считалось зазорным даже упоминать. Как же мало изменился мир.

– А у вас есть «Совершенство»? – спрашивает одна женщина у другой. Они стоят так, словно наслаждаются видом, глазами то и дело стреляя в зал. Я вполуха слушаю их разговор, прикрыв глаза и подставив лицо прохладному ветерку.

– Да, это просто потрясающе. А сколько?…

– Двести тридцать три тысячи.

– Вы выглядите просто великолепно.

– Да, да, я чувствую себя великолепно, оно изменило всю мою жизнь. Вы знаете, что именно из-за него я попала на этот прием?

– Вы серьезно?

– Я набрала двести тридцать тысяч баллов, и вот, откуда ни возьмись, у меня во входящих приглашение, подарок от «Совершенства» – найти идеального мужчину для идеальной женщины. Тут так чудесно, в том смысле, что посмотрите вокруг, просто дивно, а мужчины…