– И тебе здравствовать! Что привело к нам в такую рань? – осведомился хозяин дома.
– Хочу пообщаться с вашими дочерями, но с каждой наедине, – охотно отозвалась я.
На меня посмотрели недоуменно.
– Зачем это? – набычилась хозяйка. – С чего это мои девочки тебе понадобились?
– А вот об этом я расскажу позже, мы тут кое-что выяснили по поводу известных деревенских проблем, и сейчас мне необходимо узнать, как окончательно разобраться с умертвиями, пока они не добрались до одной из ваших дочек, – на этот раз жестко ответила я женщине.
Она вздрогнула, с опаской покосилась на притихших девиц. Зато теперь староста тяжелым взглядом обвел своих чад. Ох, чувствую, достанется им на орехи после моего ухода.
– Какое отношение мои девочки имеют к умертвиям? – все еще не желала сдаваться хозяйка.
– А вот об этом я, может быть, и расскажу после беседы с каждой из них. Но одно могу сказать сразу: если они не признаются, что сотворили, то даже мы не сможем помочь. Одного упокоивания мало, к одной из них приходят все более сильные зомби. И может случиться, что в следующий раз явится древний за своей добычей, а для него закрытых дверей не существует, – застращала я все семейство.
Женщина побледнела, девушки зажали рты руками, чтобы не завизжать, а староста даже посерел от злости.
– В моем кабинете, думаю, будет удобнее беседовать, – коротко отозвался он, вставая. Махнул рукой следовать за ним.
Я с младшей из его дочек вошла в святая святых старосты. Закрыв плотно дверь, уставилась на девицу.
– Мы ничего не делали, я не понимаю, в чем ты нас обвиняешь, – попыталась занять нападающую позицию собеседница.
Никак не отреагировав на выпад, я жестко спросила:
– Что за обряд вы проводили? Вместе или по отдельности? И кто надоумил?
– Обряд? – искренне удивилась юная особа.
Я поняла: она здесь ни при чем. Так сыграть невозможно.
– Да, обряд на суженого, – подтвердила я, наблюдая за красавицей. На ее лице оказалось столько недоумения, что я не стала ее больше мучить. – Ладно, свободна, зови следующую, – отмахнулась от нее. Но та не торопилась уходить, она засыпала меня вопросами, на которые я отказалась отвечать, только пригрозила: – Запомни одно, прежде чем в голове появится идея о гадании: все имеет свою цену. Неправильно проведенный обряд способен довести до смерти, твоей, естественно. Поняла?
– Д-да… – заикаясь, ответила перепуганная девица.
Она выскочила за дверь, пригласив среднюю сестру. Но и здесь меня ожидала неудача. Дочь старосты тоже ничего не знала, прониклась моими угрозами и в предобморочном состоянии выползла из кабинета.
Старшая мне не понравилась. Холодная, самовлюбленная эгоистка, не признающая своих ошибок. Услышав мой вопрос про обряд, она равнодушно пожала плечами.
– Ну я его проводила, и что? Это преступление?
– Да, в данном случае самое настоящее. Из-за неправильно проведенного обряда страдает вся деревня, – холодно ответила ей, вызвав досаду на красивом и холеном лице.
– Почему ты назвала обряд неправильным? Откуда тебе знать, как я его проводила?
– Я вижу результат. С каждым разом происходит нашествие все более сильной нежити. И однажды придет за тобой древний, с которым даже мы справиться не сможем, – в очередной раз попыталась застращать я.
Но девушка оказалась непрошибаемой. Она даже не вздрогнула.
– Вас для этого и вызвали. А если вы такие никчемные, то попрошу отца позвать других. – Она с вызовом посмотрела на меня. Но не на ту напала.
– Да пожалуйста, только я лично укажу в отчете на твою вину в появлении нежити, вызову магов-дознавателей, расскажу подоплеку дела. И тогда ты окажешься в темнице, даже твой отец не сможет тебя защитить, потому что это преступление, за которое многие расплачивались жизнью.
Кажется, она все-таки прониклась, хотя и попыталась не показать виду. Пару секунд она размышляла, а потом поинтересовалась:
– Что ты от меня хочешь? Чтобы я всем призналась?
– Вот дура! – не сдержалась я, глядя на собеседницу. – Мне от тебя всего-то и нужно описание обряда в малейших деталях. Как и что ты делала, как он закончился, какие ощущения были после этого? Больше мне от тебя ничего не надо.
Облегченный выдох вырвался из груди девушки. Следующие полчаса она обстоятельно рассказывала едва ли не по секундам, как и что делала. Я внимательно слушала, иногда записывая некоторые моменты. Закончив, коротко кивнула и, не прощаясь, помчалась к своим. На пороге меня пытался остановить староста, чтобы расспросить о происходящем.
– Потом, все потом, времени уже не осталось, – бросила на ходу, покидая их дом.
Влетев в трактир, застала друзей в общем зале, они обедали. Присоединившись, быстро заговорила, объясняя ситуацию.
– Ты хочешь сказать, что в ближайшую пару ночей нам предстоит ожидать древнего? – с усмешкой поинтересовался Майвар. Столько скептицизма было
