– Если я в чем-нибудь и виноват, Артур, то только в том, что заставлял людей мечтать, – говорил Мюррей. – А мечты, они ведь очень нужны. Без них человечеству не перекроить себя!
– “Заставлял людей мечтать”? Значит, так ты это называешь? – спросил писатель, и голос его громыхнул в пустой оранжерее.
– Но ведь и ты делал то же самое, придумывая приключения Шерлока Холмса, – продолжал оправдываться Мюррей. – Ты дал читателям бальзам, помогавший им смириться со своим жалким существованием. А потом отнял у них это чудодейственное средство!
– Холмс – выдуманный литературный персонаж, будь он трижды проклят, – возразил Конан Дойл, все больше распаляясь. – Я никогда не выдавал Холмса за живого человека.
Миллионер попробовал изменить тактику:
– Да, разумеется. А Великий Анкома? Разве вы с Джорджем не представили мне его как настоящего медиума, способного установить контакт с Эммой?
– Целью нашего обмана было спасти твою жизнь, только поэтому я решился принять в нем участие. Мы думали, что если ты проглотишь этот фарс, то выкинешь из головы мысли о самоубийстве. А вот цель создания фирмы “Путешествия во времени Мюррея” была совсем другой. И ведь дернул же меня черт встать на защиту подобной затеи! Я написал дюжины статей в ее поддержку!
– Скажи, разве я не отблагодарил тебя в нужный час? В конце концов, не моя вина, что ты готов верить всему подряд.
– Я не верю всему подряд! – взбеленился Конан Дойл.
Мюррей запрокинул голову, собираясь расхохотаться, и тут некая точка в небе привлекла к себе его внимание. Он прищурился, чтобы лучше ее разглядеть. И по мере того как непонятный объект обретал более четкую форму, рот миллионера раскрывался все шире и шире. Наконец он с трудом выдавил из себя:
– А если я скажу тебе, что над нашими головами вот-вот пролетит птеродактиль?
– Птеродактиль? Шутить изволишь, Гиллиам? – с негодованием воскликнул писатель. – За кого ты меня принимаешь? Уж в такое я никогда не поверю!
Едва он произнес эти слова, как сверху стал нарастать шум, похожий на звук, с каким ветер терзает развешанные на веревке простыни. Секунду спустя вокруг потемнело – их накрыла огромная тень. Конан Дойл тоже поднял голову и сквозь стеклянный потолок оранжереи увидел в небе птеродактиля. Он был точно таким же, как на известных гравюрах: узкий череп, усеянная зубами остроконечная челюсть и зеленовато-серые распахнутые крылья не менее двух метров в длину каждое. Когда чудовище исчезло из виду, писатель спросил дрожащим голосом:
– Как, разрази тебя гром, ты это сделал?
Мюррей пожал плечами. Он был бледен.
– А ты поверишь, если я скажу, что не имею к этому никакого отношения?
Конан Дойл остолбенел. Но ведь тогда выходит, что… Выходит, что чудовище, пролетевшее над ними, было настоящим? Что они видели в небе одного из тех летающих ящеров, которые вымерли миллионы лет назад? И тут оба обратили внимание на звуки, которых сначала в пылу спора, а потом из-за шума крыльев птеродактиля не заметили, – вокруг них истерично трезвонили колокольчики. Мюррей и его гость выскочили из оранжереи и тотчас столкнулись с Элмером.
– Мистер Гилмор! – вопил дворецкий. – Зеркала… Слуги… Немыслимые вещи… Кентавры… Драконы…
– Верный мой Элмер, а не мог бы ты составить из этих слов хотя бы одну осмысленную фразу? – терпеливо попросил миллионер. – Иначе мы с мистером Конан Дойлом так ничего и не поймем.
– Э-э… Простите, сэр, – извинился Элмер, пытаясь снова нацепить на лицо подобающую любому дворецкому маску холодной невозмутимости. – Сейчас постараюсь, но, боюсь, ничего толкового сказать не сумею. Просто слуги только что сообщили мне, что зеркала больше не отражают… реальность.
– Неужели? А что же они отражают? – поинтересовался Мюррей.
– Понимаете… Не могу ответить на ваш вопрос, сэр. Все слуги говорят разное. Билли, парень из конюшни, уверяет, что в своем зеркале видел рыцаря, который сражался с драконом. Кухарка миссис Фишер видела мальчишек с козлиными копытами – они играли на флейтах. А ключница миссис Доннер видела заснеженное поле, по которому мчалась дьявольская повозка, и она изрыгала огонь из огромной трубы…
Мюррей с Конан Дойлом переглянулись, потом бросились к зеркальному кругу. И тотчас убедились, что слуги говорили правду. Ни одно зеркало не отражало лежавшую перед ними прозаическую действительность. Все зеркала, похоже, видели невероятные сны про иные миры – каждое свой собственный.
– Боже… – простонал Мюррей. Потом обернулся к дворецкому и приказал: – Элмер, возвращайся к слугам и попытайся их успокоить.
– Успокоить слуг? Сию минуту!.. Уж я постараюсь, сэр… – не без иронии ответил дворецкий и отправился выполнять это нехитрое задание.
А Мюррей и его гость принялись более внимательно изучать чудеса, отраженные в зеркалах, и быстро убедились, что бредовые видения возникли не только на их поверхности. Всего в нескольких метрах от них из травы выросли полупрозрачные деревья. Они слегка светились, будто сквозь них проходил неведомый свет.
