– Укольчик. Всего один укольчик моей вакцины – и мы станем суперлюдьми, способными обитать в любом измерении. Я верю в свой проект, ваше величество. Позвольте мне превратить всех нас в богов, и оставим моего оппонента играть с его кроличьими норками.
Профессор собрался было ответить, но ему помешал удар гонга. Дебаты завершились. Усилители голоса сразу уплыли куда-то под трибуны, и теперь был слышен только голос Фрая, который отдавал должное обоим проектам и призывал Церковь Знания объявить свое решение. Оркестр грянул что-то новое, хотя тоже, безусловно, знакомое, пока церковные иерархи шепотом совещались, не покидая своих мест. Однако кардинал Такер очень скоро встала, опираясь на посох, и в зале повисла мертвая тишина.
– Мы выслушали кандидатов, претендующих на получение средств для работы над проектом “Спасение человечества”, – проговорила она слабым голосом, – и нами принято следующее решение: несмотря на всеми признанные ученые заслуги профессора Доджсона, мы полагаем, что ответственность за столь важный проект должна лечь на плечи многообещающего молодого биолога Герберта Джорджа Уэллса, которому я хочу пожелать удачи. И пусть Знание направит ваши усилия по правильному пути, мистер Уэллс. Хаос неумолим!
Уэллсу показалось, что он теряет сознание, а зал между тем взорвался победными криками, и сотни флажков со звездой хаоса заколыхались подобно морским волнам. Джордж поднял руки – именно в них только что была отдана судьба человечества – и поблагодарил взбудораженный зал, который тотчас принялся скандировать его имя. Уэллс увидел Джейн и всю свою команду – они аплодировали и обнимались в почетной ложе, а вот супруга Доджсона по- прежнему сидела в кресле сложа руки на коленях и словно не замечала того, что творится вокруг. Она не сводила глаз с мужа, а тот стоял, опустив голову в знак того, что признает свое поражение. Уэллсу хотелось подбодрить его, но сейчас этот жест выглядел бы неуместно. По знаку Фрая биолог подошел к ведущему, и тот поднял вверх его правую руку. Из-за царящего вокруг шума только один Уэллс расслышал, как профессор произнес за его спиной:
–
Уэллс сделал вид, что ничего не произошло, и улыбнулся, позволяя обожать себя публике, которая уже начала покидать свои места. Несколько девушек поднялись на сцену и протянули ему учебники, прося оставить на них автограф. Биолог с большим удовольствием сделал это, но взглядом не переставал искать Джейн в толпе, собравшейся перед сценой, чтобы поздравить его. Наконец он нашел жену – она улыбалась ему сочувственной улыбкой. Он не видел, ни как Доджсон покинул свою трибуну и ушел со сцены, ни огромного мужчину, который приблизился к профессору, прежде чем тот успел скрыться за дверью. Уэллс между тем пытался свыкнуться с мыслью, что он одержал победу и, что бы там ни изрек его противник, спасти человечество предстоит ему. Во всяком случае, такое было принято решение.
Восемь месяцев ушло у него на создание волшебной вакцины. Восемь месяцев они с Джейн и вся остальная команда работали день и ночь, практически поселившись в сверхсовременной лаборатории, которую смогли оборудовать на деньги, полученные от Комиссии по бюджету. Когда они наконец поверили, что им удалось синтезировать вирус, Уэллс попросил Джейн привести Ньютона – щенка бордер-колли, приобретенного три месяца назад. Биолог решил, что именно собака будет удостоена чести возглавить исход человечества, а не лягушка, не морская свинка и не обезьяна, потому что, хотя обезьяна и считалась умнее, все знали: собаки наделены куда более развитым инстинктом, чем любой другой вид, и он позволяет им вернуться в то место, которое они считают своим домом, преодолевая немалые расстояния. Иначе говоря, если Ньютону удастся совершить прыжок, останется крохотная надежда, что он прыгнет и в обратном направлении, словно возвращаясь назад по своим же следам. Тогда они смогут изучить результаты воздействия как вируса, так и собственно прыжка на организм собаки. Правда, надежда Джорджа на пресловутую собачью верность показалась Джейн недостаточно научной. Однако, когда она увидела в витрине магазина непоседливого щеночка с веселыми глазками и очаровательным белым пятном-сердечком на лбу, все ее сомнения как ветром сдуло. Таким образом маленький Ньютон и попал в дом Уэллсов, чтобы согласно плану хозяев через несколько месяцев раствориться в воздухе, а до той поры ничто не мешало ему играть роль всеобщего любимца.
Когда Джейн привела щенка, Уэллс поместил его на лабораторный стол и без лишних церемоний ввел ему в холку шприц с вакциной. Потом они заперли Ньютона в специально приготовленной для этой цели маленькой комнате со стеклянным окном, и команда биолога составила график дежурств, чтобы по очереди вести наблюдение. Как предполагалось – если только в расчеты не вкралась ошибка, – вирус, попав в кровеносную систему, достигнет мозга, проникнет в мозговые клетки и доставит в них новые агенты, которые обострят их чувствительность до такой степени, что, если объяснить это попроще, можно будет увидеть нить Ариадны, которая соединяет мозг с его частью, затерянной по другую сторону вселенной.
Они дежурили, сидя перед стеклом по шесть часов каждый, хотя Джейн с большим удовольствием проводила отведенное ей время внутри, играя со щенком. Уэллс предупредил жену, что ей не стоит слишком привязываться к Ньютону, ведь рано или поздно он исчезнет, и она обнаружит, что гладит не собаку, а коврик на полу. Но дни шли за днями, а предсказание Уэллса все не исполнялось. Наконец истек срок, назначенный для прыжка, и естественным образом возникла мысль об ошибке. Настал день, когда Уэллс понял, что продолжать сидеть перед окошком и ждать исчезновения собаки было бы проявлением либо тупого упрямства, либо слепой веры, и объявил: опыт не удался и сотрудники лаборатории могут возвращаться к нормальной жизни.
За следующие недели они проверили шаг за шагом все этапы изготовления вакцины, в то время как Ньютон, выпущенный из заточения, вертелся у них под ногами, с очевидностью доказывая, что здоровье его ни в малой степени не пострадало, но даже не пытался совершить чудо, которое бы потрясло общество. На бумаге все выглядело безупречно. Проклятый вирус должен был сработать. Так в чем же дело? Они попробовали модифицировать штамм, но ни один из полученных вариантов не внушал такого доверия, как первый. Все свидетельствовало: они синтезировали правильный вирус, единственно
