– Во, лучше с соседями жить, чем так, одной… Раз – и всё.
– А соседи сдадут в богадельню, – отвечал дядя Сеня, весь в пуху, видно, спал на подушке.
– Ну, – сказала соседка. – Я пошла. У меня Володька спит, а эти как зачали колотить… Вы, девочки, сами кто?
– Мы ее родственники, – соврала скорая на такие дела Лиза.
– Но не прямые, – поправила ее Рита.
– А, ну что ж теперь.
А за спиной дяди Сени встала толстая бабушка, босая и с тряпкой в руках.
– Это про что разговор?
– А из десятой… Не открывает какой день…
– Вчера мы у нее были, все было в порядке, – опять соврала Лиза.
– А, ну в магазин побежала, – зевнул дядя Сеня и захлопнул дверь, наложивши затем цепочку.
Девочки вышли и сели во дворе ждать. Идти домой было страшно: а вдруг там на лестнице сидит рыжий мужчина и хочет их побить.
Тем временем подошел вечер. Было все еще светло, но в окнах зажигались огни. Бегали и кричали опьяненные свободой дети, отработавшие свой день в детском саду. Звучала музыка. Мимо ходили люди, но Генриховны не было. Может, ей стало плохо на улице и ей вызвали «Скорую»? Девочки сидели очень долго, до полуночи, потом поплелись домой. На лестнице никого не было. Девочки быстро отперли дверь и скрылись у себя в квартире. «Слава тебе, Господи!» – воскликнули обе старушки в восторге. Приняли душ. Съели борщ с хлебом и выпили горячей воды. «О счастье. Дома, дома!»
Ночью Лиза во сне плакала. А Рита не спала и с тоской думала о Генриховне. За этот день у нее душа так наболелась об этой чужой, посторонней старушке! Она вспоминала ее деликатность, спокойствие, тактичность даже по отношению к Чумке и Холере. Чумка и Холера часто консультировались у Генриховны насчет болезней. Но Генриховна была врачом для самых маленьких, микропедиатром, то есть она была специалистом по детям в возрасте до одного месяца. И потому очень часто она просто сочувствовала, а рецептов не давала. А старая Лиза всегда вмешивалась и давала точные и подробные советы, как что лечить. Лиза обожала лечить. «В сущности, – думала Рита, – Лиза спасла меня от смерти». Рита встала и, как это делала мама, подула на Лизин лобик. Лиза вздохнула и перестала скулить.
Утром девочки были опять у дверей Генриховны. Они позвонили. Прошло много времени, и в глубине квартиры что-то стукнуло и тяжело задвигалось. Прошло полчаса. Генриховна открыла им дверь, сидя на полу.
– Ой, здравствуйте, – захлопотали девочки. – Где же вы были, мы к вам приходили.
Генриховна задумчиво смотрела на них с пола, опираясь на руку.
– Вам было плохо? Мы как чувствовали. Вы помните? Мы девочки из сквера. Вы нас поили чаем.
Генриховна кивнула.
– Мы забеспокоились и вот пришли. Как вы себя чувствуете?
Генриховна открыла рот, но ничего не сказала.
– Вы не можете говорить?
Генриховна вдруг заплакала. Она сидела на полу и лила слезы.
– Вам надо в больницу, – сказала Рита. Они вдвоем втащили Генриховну в комнату. В комнате был перевернут стул и на полу лежал разбитый стакан в луже.
– Она так вот и пролежала весь вчерашний день, – сказала Рита. – А ну, Лиза, сбегай домой, поищи-ка мазь.
Лиза кивнула и помчалась.
Рита, как могла, уложила Генриховну, дала ей попить, сварила ей кашку на воде и покормила. А Лиза все не шла. Настал вечер. Лизы не было. И Рита беспокоилась все больше и больше. Куда могла деваться двенадцатилетняя девочка с ключами? Ближе к ночи Лиза пришла бледная.
– Никакой мази нет, ни одной. Я искала как сумасшедшая. Я ушла, а они все уже сидели на лестнице. Но лифт пришел быстро. Я успела.
Лиза с Ритой поселились у Генриховны. Только один раз они ночевали у себя, чтобы получить Лизину пенсию. И опять устроили маскарад для почтальонши, причем Рита строго предупредила ее никому адреса не давать.
Они кормили бабу Майю. Рита делала ей массаж, как когда-то отцу, доставала лекарства. Вызвали медсестру с уколами. Баба Майя все понимала и старалась изо всех сил, потихонечку делала гимнастику пальчиками, потом руками. Через полтора месяца баба Майя сказала:
– А-и-а…
– Спасибо вам, – перевела Рита.
Баба Майя дальше сказала:
– О-о-ые э-о-и (хорошие девочки).
К августу Майя Генриховна уже гуляла во дворе и говорила всем:
– Мои внученьки приехали.
