мешок с песком! Может быть, они хотят подсматривать за мной, как я плачу? Снимать на видео, как я умираю от голода? Как я рою ямку в земле, чтобы набралась вода? Чтобы неделю подряд снимать страдания человека, у которого отняли внука? И медленную смерть?
Тут она перевела дух:
– Я понимаю, это сенсация! Съемки в реальном времени! А? Все будут смотреть не отрываясь! Все купят эту запись! Ну спасите же нас! Это будет еще интереснее, я вас уверяю! Еще дороже будет стоить кассета! Помоги-и-те! Кара-уул! Этот мешок – то, что осталось от моего мальчика! Я понимаю, что вы смеетесь надо мной, как всегда люди смеются над дураком, который поймался на удочку! Над тем, кто упал, над тем, кто потерял штаны! Над тем, кого снимает сам себе режиссер! Но не смейтесь! С каждым из вас это может случиться. Доченька! Не бросай меня! Не смейтесь над моими слезами, вы! Вас могут так же убить, как моего Кузю!
Она пыталась согреть кожаный мешок с песком. Качала его, прижав к груди. Не плакала. Им жирно будет.
– Ну и ничего, Кузя, – сказала бабушка громко. – Мы с тобой прикорнем под кустом, утро вечера мудренее.
Она села на прежнее место и стала качать свою ношу, припевая «Баюшки-баю». Она как бы временно сошла с ума и прекрасно это понимала.
Она качала кожаный мешок, клюя носом, как вдруг осветилась все та же декорация, и у порога главного входа появилась тележка. Продавец заголосил:
– Быстрое питание! Горячие собаки! Котлеты в булке! Напитки!
Бабушка было подняла голову, крикнула:
– Спасите! Убили ребенка!
Она вскочила и побежала на подгибающихся ногах к тележке.
Но оказалось, что он говорит с большого, стоящего на крылечке экрана.
Торгаш торжественно вещал:
– Да! Только в обмен! Принимаем драгоценные камни! Бриллианты, изумруды и жемчуг! Один камень – комплексный обед: бутылка пепси и гамбургер! Жемчужины складывать справа под тумблер!
Бабушка тут же вспомнила о второй жемчужине у себя за щекой, кивнула и сказала тоже как могла громко:
– Сама-то ты поешь, а вот как накормить кожаный мешок? Не будешь же его развязывать и лить туда воду и совать куски булки? Песок ведь быстро испортится, закиснет! Заведутся букашки… Дорогие телезрители! Вы меня понимаете! Мы даем отказ!
То есть все правильно: это идет передача.
И она вернулась к своему месту под пыльной елкой, решив голодать до последнего, вместе со своим несчастным кожаным мешком. Но откуда телевизионщики узнали, что у нее есть жемчужина?
Так что уж лучше голодать быстрее. Если не пить, то сколько может прожить человек? Вроде бы неделю? И если совсем будешь умирать, ведь освободят?
И она громко сказала кожаному мешку:
– Вот какие чудеса бывают на свете. Будем голодать. А моя дочь с мужем, они соберут соседей и друзей и разнесут это телевидение по клочкам! Чтобы нас спасти!
А продавец булок и котлет вдруг завопил, как будто бы его ужалили:
– Принимаем также к оплате пустые кожаные мешки! Пустые! Без песка!
– Как же, – сказала бабушка ядовито. – Иди отсюда! Без песка! В этом песке, может быть, одна надежда!
Потом она добавила:
– А откуда знаешь, что там песок? Вы поняли, дорогие телезрители?
Все вдруг опустело, вокруг стоял искусственный лес. Только пованивало расплавленной пластмассой, как на свалке.
А точно, тут свалка!
Вот где они оказались в результате. Ну что же, и у каждой свалки бывают берега, подумала бабушка, собралась с силами и пустилась напролом.
Прижимая к себе кожаный мешок и загораживаясь локтями, бабушка в самых своих лучших одеждах пробиралась сквозь завалы искусственных елок.
Видимо, сюда их свозили многие годы. Праздники давно отгорели, отсветили, каждая из искусственных елок сослужила свою службу не один раз… Вокруг них сидели самые бедняки или бездетные, старенькие, одинокие, которым не по карману было покупать живые елки… Самые неприхотливые, запасливые и скуповатые. Но все-таки и им хотелось веселья, пусть дешевого. Вон на взлохмаченных, почерневших ветках висят ошметки сверкающей мишуры.
– А моль эту белую еще увижу – прихлопну, – сказала, воюя одной рукой с пыльными ветками, бабушка. – Чего я ее жалела? Это же моль!
Мишка бежал у самых ног, как собака: почуяла животина, что отставать нельзя.
В искусственном ельнике стемнело. Лес был бесконечным.
Бабушка не знала, что его придумал колдун Топор, а то, что придумано, не имеет ни конца ни края.
