— Вообще-то, — говорю я, — я слышал, как она говорила, что у него был позитивный результат на MCADD.
Это обвинитель научила меня, как отвечать на этот вопрос.
— Мистер Бауэр, вы понимаете, что если у ребенка с недиагностированным MCADD падает сахар в крови, то у него может случиться дыхательная недостаточность?
— Да.
— А вы понимаете, что у такого ребенка дыхательная недостаточность может вызвать сердечную недостаточность?
— Да.
— И что этот ребенок может умереть?
Я киваю.
— Да.
— Понимаете ли вы, мистер Бауэр, что ни в одном из этих случаев не будет иметь никакого значения, приложит медсестра все возможные усилия для спасения жизни этого ребенка или нет? Что ребенок, возможно, все равно умрет?
— Возможно, — повторяю я.
— Вы осознаете, что в таких обстоятельствах, если бы этим ребенком оказался ваш сын, то его не спасла бы и сама мать Тереза?
Я складываю на груди руки.
— Но это не был мой сын.
Она наклоняет голову к плечу.
— Вы слышали медицинские показания доктора Аткинс, которые были подтверждены доктором Бинни. У вашего ребенка действительно был MCADD, мистер Бауэр. Это так.
— Не знаю. — Я дергаю головой в сторону Рут Джефферсон. — Она убила его до того, как появились окончательные результаты.
— Вы действительно в это верите? — спрашивает она. — Несмотря на научные доказательства?
— Верю, — сквозь зубы цежу я.
Ее глаза вспыхивают.
— Верите, — повторяет она, — или должны верить?
— Что?
— Вы верите в Бога, мистер Бауэр, не так ли?
— Да.
— И верите, что все происходит по какой-то причине?
— Да.
— Мистер Бауэр, вы используете в «Твиттере» имя @WhiteMight?
— Да, — говорю я, хотя не понимаю, какое это имеет отношение к ее вопросам. Они, как порывы ветра, каждый раз налетают с другой стороны.
Она представляет суду компьютерную распечатку.
— Это сообщение, сделанное с вашего аккаунта в «Твиттере» в июле?
Я киваю.
— Можете прочесть его вслух?
— «Мы все получаем то, что к нам приходит», — читаю я.
— Выходит, и ваш сын получил то, что к нему пришло, верно?
Мои руки сжимаются на перилах свидетельской трибуны.
— Что вы сказали? — произношу я низким, угрожающим голосом.
— Я сказала, что ваш сын получил то, что заслужил, — повторяет она.
— Мой сын был невинен. Арийский воин.
Мой ответ она игнорирует.
— Если подумать, вы и сами получили по заслугам…
— Завали пасть!
— Вот почему вы обвиняете невинную женщину в смерти, которая была случайной, не так ли? Потому что, если бы вы верили в то, что на самом деле
Я вскакиваю, негодуя:
— Заткнись, ты…
Обвинитель кричит, но эта сука адвокатша орет еще громче:
