Если нам не удастся договориться, я попробую прорваться. Да, будут большие потери, но и вы не досчитаетесь части своих солдат. Кому от этого будет лучше?
Логика в его словах присутствовала. Но вместе с тем отпускать вражеских солдат восвояси было бы откровенной ошибкой. Именно это и подчеркнул Нейтан, заявивший:
– Сейчас мы можем полностью разгромить вас. Так зачем нам отказываться от этого, понимая, что иначе вы снова будете воевать против нас? Я не вижу смысла. А потери… Мы на войне, тут умирают.
Молчание. Было очевидно, что Ричардсон не собирается складывать оружие, предпочитая пусть небольшой, но всё же шанс на прорыв. Надо бы его додавить, несмотря на потери, которые, к слову, не должны быть особенно большими. Однако… Однако!
– Кажется, есть у меня одна мысль, которая позволит вам, генерал, избежать плена. И не только вам, – добавил я, видя, что Драчливый Дик собирается яростно возражать. – Но учтите, что предложение, которое я сейчас озвучу, единственное. Других не последует.
– Говорите, полковник.
– Ваша бригада сдаёт всё оружие и амуницию, за исключением личного оружия офицеров. После этого каждый из офицеров пишет документ, в котором говорится, что он соглашается не принимать дальнейшего участия в войне в обмен на возможность возвращения домой. Солдаты же… Один документ на роту, и пусть каждый ставит подпись возле своего имени.
– Отпускаете под честное слово. А кто не согласится?
Тут я поневоле усмехнулся.
– Будет прозябать в плену или же, если попробует дёрнуться, пристрелим.
– Так просто?
– Именно так. Поверьте, Ричардсон, для моих «диких» это никакого труда не составит. Большая часть из них ирландцы, которые вас, янки, очень не любят. Еще есть несколько индейских рот. Думаю, тут и вовсе объяснять излишне. Ну а если кто-то из отпущенных вновь окажется в армии, не беда. О, это будет огромный подарок для нас. Мы тогда весь Север смешаем с такими помоями, что их даже свиньи жрать не станут. Говорю это исключительно из уважения к вам лично. Как-никак, мы уже второй раз сталкиваемся на поле боя. И вы показали себя храбрым военачальником, которому просто не совсем повезло. Итак?
– Да будь я проклят!.. – взвился было янки, но тут же как-то потух. Помолчал с полминуты, после чего тихо произнёс: – Согласен. Не хочу губить тех, кто ещё остался. Пусть лучше возвращаются домой, чем гниют в земле или сидят в плену долгие месяцы.
– Вы сделали правильный выбор, генерал, – попытался подбодрить поверженного, но достойного противника Эванс. – Сегодня и так пролилось много крови.
– Возможно. Но что с ополченцами?
Нейтан посмотрел в мою сторону. Дескать, твоя идея, ты и расхлёбывай. Не поспоришь. Ладно, сделаем так…
– Ополченцы! Почти все или перебиты, или разбежались по лесам-полям. Но для оставшихся практически то же предложение. Могут уйти с вами в сторону Орегона. Или остаться тут, но без подписки всё равно не обойдутся. Будут пытаться вредить нам – спляшут на виселице. Так им и разъясните. А теперь возвращайтесь к своим солдатам, генерал. Объясните им, чего вам удалось достичь в результате переговоров. И если всё пройдёт без эксцессов, на что мы все надеемся, начинайте сдавать оружие и прочее имущество бригады.
Ричардсон с адъютантом покинули дом, ну а мы остались. Остались ждать, хотя в результате я был уверен пусть не на сто, но на девяносто пять процентов точно. У янки действительно не было шансов вырваться, не потеряв подавляющую часть своих. Мы это знали. Они это знали. Вот и получилось, что предложенный выход по-любому был наиболее приемлемым. Да и нас избавлял от потерь. Хотя скептически настроенный Вилли проворчал:
– Вик, ты действительно думаешь, что Эйб Линкольн не решится, случись необходимость, вновь отправить в армию этих, которые подпишут обязательство неучастия?
– Ты чем недавно слушал, друг мой? Я говорил, что именно тогда будет. Если только Линкольн или его люди осмелятся тупо и гнусно подтереться данными их офицерами клятвами, то… Он просто уничтожит репутацию США на международной арене. Я даже не знаю, что именно нам более выгодно – неучастие в дальнейшей войне остатков бригады Ричардсона или вот этот международный конфуз янки.
Вилли лишь вяло отмахнулся здоровой рукой и тут же скривился. Видимо, действие морфина заканчивалось. Ну а делать новый укол – это лишнее. Да и говорил я ему, равно как и прочим, что эти средства надо с огромной осторожностью использовать. Именно поэтому Степлтон был отправлен в соседнюю комнату, на предмет отдохнуть и попытаться уснуть. Хотя насчёт последнего я особо не надеялся – взвинченная нервная система в таких условиях редко когда позволяет отключиться. Ну да там видно будет.
А меж тем Ричардсону явно удалось донести до остатков своей бригады все выгоды полученного от нас предложения. И началось. Что именно? Сдача оружия, передача амуниции и остатков припасов. Дело нужное, но нудное и крайне хлопотное. Неудивительно, что меня оно, скажем так, не сильно прельщало. А поскольку на Вилли переложить что-то из-за его ранения было сложно, то… Имеется официальный командир бригады с лице бригадного генерала Эванса? Вот и флаг ему в руки. Я же лучше посижу, посмотрю на небо, игнорируя продолжающийся дождь, поразмыслю о ближайшем и не очень
