Чтобы не мешать, Веоран остановился в нескольких шагах от нас, прислонился плечом к стене, скрестил руки на груди и принялся наблюдать. Рубин же выслушал меня внимательно и кивнул.
– Просто постой спокойно, – велел он.
И что будет?
Я послушно замерла… все ждала начала какого-то ритуала, но ничего такого не последовало.
Красную искорку, медленно скользящую по радужке левого глаза декана адамасов, я заметила далеко не сразу.
Искра описала полный круг, затем вспыхнула ярче и растворилась. Дядя нахмурился, между его бровей пролегла недовольная морщинка.
– Что-то не так? – забеспокоилась я. – Я бездарь, да?!
Понятия не имею, почему последнее меня вообще волновало…
– Ты чистый Алмаз. У тебя их способности.
Хотя бы они у меня есть. Потом придумаю, что с этим делать.
– Только не говори, будто огорчен, что племянница пошла не в твою родню. – Веоран подошел неслышно, встал рядом и привычным уже движением обнял меня за плечи, даря так необходимую сейчас опору. – Раньше за тобой снобизма не водилось.
Рубин поймал и повертел в пальцах одну из нависших над террасой веток, увенчанных малахитово-зелеными листочками.
– Огорчен, – не стал скрывать он. – Но дело в другом. Ты не просто маг, Ассони. Ты самородок.
– Кто? – непонимающе моргнула я.
Правильнее, наверное, было бы спросить, почему это плохо.
– Редкий адамас, который может своей волей заставить появиться в земле камни своего вида, – просветил меня старший родственник.
– К примеру, я так никогда не смогу, – добавил Веоран без малейшего, впрочем, оттенка зависти. – И это хорошо, потому что как раз таких убивают. Шарлин, Нордарн и еще несколько, случаи с которыми замолчали их кланы, тоже были или должны были стать с возрастом самородками.
Угрозу я пока не прочувствовала, потому толком и не испугалась, но ладони похолодели. Слишком много всего… Понадобится время, чтобы привыкнуть. А еще Рубин почему-то ни словом не обмолвился о драконице. Не заметил? Или в сравнении с заявленными способностями не посчитал важным?
Я перевела взгляд с одного адамаса на другого, оценила одинаково скорбные выражения на лицах и как раз обдумывала, как бы разрядить атмосферу, когда… воздух завибрировал, что ли? Будто в пространстве вокруг натянуто несколько сотен струн и все они одинаково противно дребезжат. Премерзкое ощущение.
– Что это? – Я прижала холодные пальцы к вискам.
Мужчины переглянулись.
– Кажется, кто-то пытается пробить защиту и без приглашения прийти в гости, – первым поделился оценкой ситуации Рубин.
– Или что-то, – мрачно добавил Веоран.
Из зала послышались вскрики и грохот.
Вытащив… да будто из воздуха длинный кинжал с алыми узорами на темном острие, Рубин осторожно распахнул двустворчатые двери между террасой и залом. Ран оттеснил меня к себе за спину и вооружился заклинаниями, сияющими алмазными бликами.
Привстать на носочки не помогло, пришлось выглянуть из-за плеча «жениха», чтобы остаться в курсе событий.
Причина переполоха пока была не ясна. Нет, противное ощущение никуда не делось, напротив, усилилось. Адамасы напряглись, самые слабонервные метались по залу и искали укрытия. Сильные – заслонили собой тех, кто был им не безразличен, и ощерились заклинаниями. Более слабые держались за головы или утирали текущую из носов кровь. Дед Веорана сдернул с шеи печально знакомый кулон и вертел его в руках, решая, к кому применить. Похоже, пока проблема была исключительно в том, что они все чувствуют попытку вторжения.
Вид кулона заставил мой желудок болезненно сжаться, и я спешно отвела взгляд, приказала себе смотреть на другое место. Это была почти самая середина зала. Красивая черноволосая адамаса растерянно топталась на месте, ее никто не спешил спасать, и она не потрудилась стереть сочащуюся из носа кровь. Пятна на черном платье все равно не видны… Но как это, наверное, ужасно – быть совсем одинокой! Неподалеку от нее нашлись близнецы, вооруженные каждый одним заклинанием и одним клинком. Они заслонили собой госпожу Лину и направили ее к выходу на террасу, где стояли мы. Дед Веорана не то раздраженно, не то восхищенно удивился себе под нос, откуда оружие, ведь слуги при входе вроде как изъяли все.
И тут ровно в центре зала, прямо в воздухе начали проступать черные линии пентаграммы…
Адамасы застыли в оцепенении. Но лишь на миг, пока не стало понятно, что пентаграмма пуста.
Никого не убили.
Еще…
Собравшиеся это тоже быстро сообразили и в едином порыве стали расступаться, образуя неровный круг.
– Тварь! Прямо в моем доме… – прошипел Антжел Аадор, убирая кулон во внутренний карман.
Народ приходил в себя и активнее спешил убраться на безопасное расстояние. Только женщина в черном продолжала стоять, бессмысленно глядя на
