Едва снаружи затихли голоса и топот ног, я попробовал освободиться. Тонкая полоска пластика больно врезалась в кожу. По ладоням потекли тёплые, липкие струйки крови. Я попытался ещё раз, напряг немеющие руки, зашипел от боли – и бросил бесполезные попытки порвать хомут. «Можно хоть до утра тут сидеть, терзая запястья, ничего из этого не выйдет. Нужен нож, осколок стекла, ну или хотя бы обломок кирпича с острыми гранями».
Я посмотрел по сторонам в надежде найти что-нибудь подходящее. Как назло, ничего стоящего не нашлось: стеклянное крошево, кирпичи да цементная пыль – вот всё, что меня окружало. Даже торчащих из пола гвоздей не было в этом доме.
Рядом лежал большой фрагмент кирпичной кладки. Я заёрзал, придвигаясь к нему, попробовал на ощупь перетереть пластиковый ремешок о неровную грань кирпича, но только сильнее разодрал кожу на руках.
Волна отчаяния накрыла меня с головой. Пожалуй, ещё никогда за всё время пребывания в Зоне я не попадал в столь безвыходную ситуацию. Как бы хреново ни было раньше, у меня всегда оставался шанс на спасение, но, похоже, не в этот раз. Видимо, лимит везения был исчерпан. Я не знал, сколько у меня времени оставалось до того, как наёмники или другая группа спецназа явятся по мою душу, но в том, что это произойдёт именно в этот день – не сомневался. К тому же в любой момент могли нагрянуть мутанты, те же псы, например. Вряд ли та стая ушла далеко.
– Что, тварь, довольна? – крикнул я в потолок. – Теперь никто не сможет надрать тебе задницу. Так и будешь расползаться, поглощая новые территории.
На улице колоколом загудела водонапорная башня. Порыв ветра ворвался в дом, поднял с пола пыль, закружил в маленьком вихре. Длинный язык наполовину оторванной ДВП закачался, поскрипывая краями и выползающими из дерева гвоздями, и свесился ещё ниже. Что-то тёмное и узкое с шорохом скатилось оттуда по наклону и, звякнув, упало на пол.
Я согнул ноги, попробовал встать, упираясь спиной в стену, но ничего не получилось: тело ныло после побоев, а занемевшие руки отзывались болью на каждое движение. Тогда я упал на бок, перевернулся на живот, со второй попытки встал на колени и пополз на них к упавшему с потолка предмету, который оказался обломком ножовочного полотна (его, по-видимому, когда-то случайно оставили строители).
– Спасибо! – чуть слышно прошептал я, обращаясь неизвестно к кому. С трудом подцепив затёкшими пальцами кусок пилки по металлу, я принялся скрести им по пластику «наручников».
Снаружи опять громко загудела водонапорная башня. Очередной порыв ветра пронёсся по дому, хлопнул дверью в соседнюю комнату. Я закашлялся от поднятой сквозняком пыли, продолжая пилить хомут. Когда ремешок лопнул, вверху раздался пронзительный скрип, и лист ДВП свесился ещё ниже, едва не стукнув меня по голове.
Я выбрался из-под держащейся на честном слове потолочной обшивки, помассировал руки, восстанавливая кровообращение. Тёмно-синие полосы на запястьях постепенно бледнели, а под кожей словно засновали толпы огненных муравьёв.
Бандиты забрали у меня всё. Единственное, что оставалось в изобилии – это кирпичные обломки. Я наклонился, подобрал с пола один, а когда выпрямился, увидел в проломе ту самую облезлую суку. Она стояла на задних лапах, опираясь передними на край частично разрушенной стены. Свора топталась на улице, нюхая влажными носами воздух. Собака запрыгнула в дом, прихрамывая, направилась в мою сторону, глухо рыча. Вязкая слюна капала с её жёлтых клыков. Тварь медленно приближалась ко мне. Я тоже не стоял на месте и медленно отступал, стараясь одновременно решить две задачи: не подпустить псину на расстояние прыжка и не поворачиваться спиной к её сородичам.
На улице вдруг загрохотали выстрелы. Оставшиеся снаружи мутанты с жалобным воем бросились врассыпную. Я оглянулся посмотреть, кто открыл по ним огонь. Плешивая бестия словно ждала этого момента. Она с рычанием кинулась ко мне, легко увернулась от брошенного в неё камня и сбила меня с ног. Я схватил слепую тварь за горло. Зловонная морда с розовыми пятнами лишая замаячила в сантиметрах от моего лица, брызжа слюной и злобно рыча. Когтистые лапы заскребли по комбинезону, оставляя на нём глубокие царапины. Я сжал пальцы свободной руки в кулак, ударил собаку промеж ушей и отшвырнул от себя. Тварь отлетела на пару метров, грохнулась на кучу кирпичных обломков, заскулила, скребя лапами.
Тем временем я подобрал с пола булыжник, которым меня вырубили бандиты, подбежал к псине и с размаху приложил её камнем по голове. Брызнула кровь. Собака оглушительно взвыла и попыталась цапнуть меня за руку. Я снова ударил камнем в то же место, потом ещё раз и ещё, и бил до тех пор, пока сука не захрипела, конвульсивно дёргая лапами.
Любые мутанты живучи, а «слепыши» особенно, иначе они давно бы уже передохли от глубоких язв, какими просто пестрят их тела. К тому моменту, как я вышиб дух из четвероногой бестии, её черепушка представляла собой безобразную мешанину из обломков костей и мозгов. Я выпустил липкий от крови камень из рук (булыжник с грохотом упал на пол), повалился рядом с неподвижной тварью. Схватка с собакой забрала у меня много сил, голова кружилась, кровь шумно стучала в висках. Возможно, так проявлялось недавно перенесённое сотрясение, а может, я просто перенервничал из-за потери термоядерного заряда и провала миссии.
На улице по-прежнему грохотали выстрелы. Тревожным набатом гудела ржавая башня. Похоже, пока я дрался с собакой, в деревню ворвалась целая орда мутантов. К лаю псов прибавился яростный визг пучеглазок, хриплое хрюканье мутохряков и рёв большенога.
Удивительно, как ощущение близкой опасности прочищает мозги. Я вдруг ясно вспомнил, что бандиты забрали всё моё имущество, но забыли обыскать своего же подельника, убитого мной. Подобравшись к трупу, я перевернул его на спину. Под телом обнаружился обрез двустволки, а в карманах плаща покойника я нашёл два десятка патронов. Помимо этого, я разжился ещё «макаром» с запасной обоймой и охотничьим ножом.
