минут пять постояли, я отходил от езды по целине.
— Надо было капитана брать, он легче по весу. Чудом не падали, пока ехали, — проворчал я.
Старшина промолчал, сказать ему было нечего, я сам выбрал именно его. А ни машиной, ни мотоциклом управлять он не умел. Задумчиво посмотрев на него, я прикинул: а если его впереди посадить?
— Садись за руль, я сзади буду.
— Так я же не умею.
— Я сам буду управлять.
В этот раз было нормально. Мотоцикл, конечно, всё так же перегружен, но зато приличную скорость смогли набрать. Главное, не поворачивать, длины рук не хватало. Старшина чуть прогнулся вперёд, чтобы я, выглядывая у него из-за правого бока, мог дотянуться до руля. И мы помчали. Снова чудом не навернулись, но смогли обогнать колонну по старой заросшей дороге, пока не уткнулись в ручей. Старшина перенёс мотоцикл на себе на другой берег ручья, где были остатки старого развалившегося мостика. Там мы снова оседлали нашего двухколёсного коня и рванули дальше.
Место засады выбирал старшина. Мы устроились в тридцати метрах друг от друга, по разным сторонам обочины. Пока готовились и маскировались, вдали появилась колонна. И мы, замерев, стали ожидать. Мой выстрел первый, нужно подпустить колонну поближе, чтобы бить наверняка.
Когда до передовых передних осталось метров семьдесят, я прицелился и выстрелил, почти сразу перенося огонь на следующего конвойного. Удобна в этом случае самозарядная винтовка. Справа стал бить злыми сердитыми очередями МГ старшины. Главное, успеть срезать как можно больше немцев. Мы оба понимали, что пленные на такой расстрел смотреть не будут и бросятся на конвой, перекрыв нам директрису стрельбы.
Однако, к моему изумлению, все пленные, как по команде, вдруг рухнули в пыль дороги, что позволило нам изрядно сократить поголовье немцев. Причём мне показалось, я слышал крик, о чём он, не распознал, но, возможно, это и был приказ залечь.
Обойма быстро опустела, но рядом лежала запасная. В восьми выстрелах я был уверен в попадании, в двух — нет, к тому же, последний патрон потратил на добивание.
Перезарядившись, я с матом откатился в сторону — рядом с моим укрытием врезалось несколько пуль, выбив пыль из земли и такой же пыльной степной травы.
Засекли меня. Старшина тут же прикрыл, срезав обоих стрелков, стоявших в позиции для стрельбы с колена. Четырёх автоматчиков среди конвоя мы сразу уничтожили. Пулемётчиков, что странно, не было.
— Ты как, цел? — снова перезарядившись, крикнул я.
— Норма.
Наши переговоры подхлестнули пленных: несколько бойцов и один моряк вскочили и быстро избавили конвойных от оружия. Пару раз раздавались вскрики, видимо, раненых добивали. Однако немцы не противодействовали, некому было, настолько качественно и хорошо мы поработали. Я даже сам подобного не ожидал. Всё же пулемёт — это сильно.
— Прикрывай, — скомандовал я старшине и, поудобнее перехватив винтовку, направился к нашим.
Все уже поднялись, лишь несколько человек сидело, но это из раненых. Заметив, что у всех немцев сняты фляжки, и они гуляют по рукам, все пленные явно хотели пить, я молча отстегнул свою и подал двум ближайшим бойцам, судя по эмблемам в петлицах — оба сапёры.
— Построиться! — не громким, но сильным голосом, такой ещё называют командным, приказал я. — Командиры, в переднюю шеренгу.
— Парень, ты кто? — отрываясь от моей фляжки, спросил один из бойцов, судя по синим петлицам, из авиаторов, в звании младшего сержанта.
— Александр Поляков. Если вы слышали обо мне. Вижу по вашим лицам, что слышали и даже узнали. В газетах моё фото мелькало… Построиться!
Шепотки быстро стихли, пленные передавали другим, кто к ним вышел. Двигаясь по обочине, я наблюдал, как все строятся. Не очень получалось. Приметив сержанта-стрелка, явно из старослужащих, я поручил ему построить сборную солянку из бойцов и командиров разных войск, как полагается, и доложиться мне. Было двадцать два младших командира, остальные простые красноармейцы и матросы.
— Значит так: я командую боевой группой, которая работает в немецком тылу, и начинаю формировать несколько подразделений. Мне нужны люди. Танкисты, артиллеристы, пулемётчики, моряки, водители, стрелки и даже сапёры. Да все нужны. Неволить не буду, возможно, кто-то из вас устал от войны, они могут остаться тут и ожидать прибытия немцев, остальные идут со мной. Только добровольцы. И так, добровольцы шаг вперёд… Спасибо, славяне.
Все как один сделали шаг вперёд. Я не хотел говорить это вслух, со старшиной мы это уже обговаривали. Тех, кто решил бы остаться, ждала незавидная судьба. Рисковать, оставлять свидетелей, я не мог. Старшина согласился взять такую участь на себя — расстрелять их.
Я скомандовал собрать с немцев всё ценное и оттащить их тела подальше от дороги, а сержанту — подготовить людей к движению. Бинты пригодились, некоторым раненым нужно было сменить повязки. Убедившись, что всё идёт как надо, и поторапливая парней, я оставил за старшего старшину — дальше он поведёт колонну, но не по дороге, а по берегу реки — и поднял мотоцикл, прикрытый травой. Запустив движок, поехал к назначенному месту встречи парашютистов.
Проехав километров восемь и влетев на холм, я буквально лоб в лоб столкнулся с немцами — три мотоцикла, восемь фрицев. Похоже, это был тот же
