лежала И словно розовое жало Язык держала на весу Высунутый И я сказал тогда: Лиса Вот твоя смертная краса Вся! — Да! – отвечала она Ворона с синим мощным клювом Глядит на птичью мелкоту И проходящему коту: Мол, проходи! – и мудрый кот: А что я? – и себе идет Не оборачиваясь Какие милые товарки Товарки – это подруги такие Друг друга поедом едят В шутку, конечно А день стоит безумно жаркий 15 июля 1999 Леса вокруг живьем горят И происходит все в Твери Тверь – это город такой Но только стоит у двери Солдату встать — Холодом недюжинным веет Капает ласковый пот Жарко Сухонькую, как козью Мордочку лапкой стрекозьей Кошка старательно трет Я засыпаю и вижу: Кошка, стрекозы – все то же Что и наяву Комар по-над столом кружится Я раз вдруг – и его кусаю Он вскрикивает: Ты – Исайя! — И время заживо крошится Над столом Да, я – живой Исайя, крошка! — И медленно сгребаю крошки Живого времени Ладонью Со стола Меня убили при разборке Я честный был, я брал не больше Процентов двадцати с палатки За это вот меня убили При разборке Они ж процентов сорок пять Хотят с каждой палатки брать — Это не дело Да что я теперь могу им мертвый возразить В японском дальнем Саппоро Страдая от запора Словно с собою на спор я Запершись до упора Сидел как Епроср Усь — Просрусь иль не просрусь — Да Просрался Но не просрал Русь Птицы тихо, словно мыши Шелестят среди травы Подойдешь к ним чтоб потише Спросишь ласково: А вы Все-тки мыши или птицы Они тут покажут лица С глазами полными слез И все сразу понятно У вечереющего сада Стоит задумчиво коза Она умна, у ней глаза Исполнены живой досады По поводу всего, вокруг нее происходящего Но ни один пустой попрек Из уст! ни слова поперек Не вырвется Дети мамочку встречают Из далеких-дальних стран Тихо-молча привечают Вид их несказанно странн Молчаливых Даже со слезами страха На лице – так в виде праха Мамочка- то Возвратилась Проносятся быстрые птицы Огромный осмысленный червь Ползет под землею и в дверь Под Троицу входит мириться С нами Но взгляд из-под сомкнутых век Мой Спокоен: Мирись, не мирись – мы вовек Несводимые враги! Сижу в каком-то старом парке И на работников гляжу У них какая-то запарка Какую-то все там межу Ругаясь не пройдут балбесы Приглядываюсь – это ж бесы Натуральные Да и исчезли под пристальным взглядом Вот на коров набросилась болезнь Пред Богом, видно провинились Развратничали, знать, и не молились И тут же неминуема как есть Расправа Божья Уж извините А таракан чем будет лучше, право Коровы? – Так и на него расправа Божия — Я Такая большая страна А все вот никак не провалится Все, вроде, одна сторона Ее Как будто бы рушится, валится То кровь, то скопившийся пот И гной Как будто проломит, продавит Ан, нет — То Петр что-то там подопрет То Павел чего-то подправит И дальше пошло Я в ванной англицкой когда Лежал, то чувствовал физически Себя прекрасно, но вода В Германии метафизически Пожалуй, будет помощней Поэтому в общенье с ней Надо поосторожнее! — Думал я Небо с утра позатянуто тучами Воздух тяжелый, что твой Парсифаль Будто с утра меня сволочи мучают В окись кидают, кладут под асфальт И вынимают, и ставят отвесно Смотрят в глаза, а в глазах все так тесно Сместилось Инфарктный юноша сидит Передо мною в
