– Не надо, – перебила Ханна, даже не дослушав. – Не забывай, я хочу знать только о том, что тебе удается выяснить просто между делом. Не надо ничего разузнавать специально. Боюсь, если ты свяжешься с этими людьми, они потом тебя так просто не отпустят. Просто говори время от времени с Эриком, этого вполне достаточно. Но у меня есть ответ на один из твоих вопросов, Малкольм. За Лигой святого Александра стоит мать Лиры.
– Что?!
– Мать Лиры. Та самая женщина, которая от нее отказалась. Миссис Колтер – так ее зовут.
– Так, может, поэтому мисс Кармайкл и приходила в монастырь? Посмотреть, хорошо ли там ухаживают за Лирой, чтобы потом рассказать ее матери? Вот черт…
– Не уверена. Не похоже, чтобы миссис Колтер хоть как-то волновала судьба дочери. Может, мисс Кармайкл сама хотела взять ситуацию с ребенком под контроль – для каких-то своих целей.
– Сестра Бенедикта ее выпроводила.
– Это очень хорошо. А людей из ДСК ты больше не видел?
– Нет, и в «Форель» они не приходили – с того самого вечера, как Джордж Боутрайт сбежал.
– Интересно, как он поживает.
– Мокнет, я думаю, – пожал плечами Малкольм. – Если он прячется в Уитемском лесу[14], то там наверняка очень сыро и холодно.
– Это уж точно. Ну что ж, займемся твоими книжками, Малкольм. Что ты успел прочитать?
Глава 10. Лорд Азриэл
Когда Малкольм показал мистеру Тапхаусу новые инструменты, которые подарил ему мистер Крокер, и они опробовали их вместе с антарной дрелью, это произвело на старика такое впечатление, что он даже разрешил мальчику спилить несколько шурупных головок для ставней, которые как раз собирал.
– Теперь-то они сюда не проникнут, Малкольм, – сказал он, словно это ему самому пришла в голову такая отличная идея.
– Кто не проникнет? – спросил Малкольм.
– Злоумышленники.
– А кто это такие?
– Те, кто делает зло. Вас что, в школе ничему не учат?
– Такому – не учат. А какое зло они делают?
– Не твоя забота. Давай, обработай-ка нам еще дюжину шурупов, а?
Малкольм отсчитал нужное количество и зажал первый в тиски. Мистер Тапхаус тем временем принялся натирать уже готовые ставни датским маслом, чтобы защитить от непогоды.
– Конечно, бывают и другие злоумышленники, и это не всегда люди, – проворчал он некоторое время спустя.
– Да ну?
– Еще как. Бывает еще и
– Какое-такое духовное зло? Духи?
– Духи – это еще цветочки, – отозвался мистер Тапхаус. – Ночные тени, призраки, привидения… все, на что они способны, – это выть дурным голосом и пугать людей.
– А вы когда-нибудь видели призрака, мистер Тапхаус?
– Да, трижды. Один раз на кладбище у Сент-Питера в Улверкоте. Другой – в старой каталажке в городе.
– А за что вас в каталажку-то посадили?
– Никто меня в каталажку не сажал, балда. Это была старая каталажка, я там бывал, когда они уже новую построили. Работал у них как-то зимой, снимал старые двери и всякое такое – чтобы они могли там все подновить, покрасить и сдать под конторы или еще подо что. Была там одна комната – большая, с высокими потолками, и всего одно окошко, совсем высоко. Оно густо заросла паутиной и такой из него еще гадкий серый свет лился… Мне надо было сломать там большой помост – дубовые балки, все такое тяжелое, я даже и не понял сначала, что это было и зачем. А посередине люк. Я еще внизу, на полу работал – налаживал козлы, чтоб все это потом распилить, – и вдруг услышал жуткий грохот позади, где, значит, этот помост стоит. Я подскочил, повернулся, и чтоб меня приподняло да шлепнуло, если в люке не болталась веревка, а на ее конце – мертвец! Это был зал для казней, понимаешь? А тот помост был эшафотом.
– И что же вы сделали?
– На колени упал и стал молиться. Когда глаза открыл, все уже пропало. Ни веревки, ни мертвяка, и люк закрыт.
– С ума сойти!
– Очень мне это тогда мозги прочистило, да.
