палисадников: «Продаю шпалы». И рядом — образцы продукции, кубов по пять. Кому продает? Зачем продает? Где взял? Кому надо? Загадки, загадки, загадки.
Приезжаем. Шлагбаум. Закрыт. У нас автомобиль, забитый продуктами питания даже не под завязку, а сильно плотнее. От шлагбаума до входа непосредственно на зону идти с километр. Спрашиваю бывалую жену, у нее двадцатое свидание: было ли такое? Не было. Что делать, непонятно: нам все это физически не донести, нечего и пытаться.
Шлагбаум охраняет строгий солдатик, незнакомый. Не пускает нашу машину ни за что. Проговаривается, в конце концов, и небывалое явление разъясняется: на всех близлежащих зонах — большая проверка из Москвы, раз в пять лет такая бывает.
Не унываем, бросаем машину и налегке идем на разведку. Спрашиваем дежурного в окошечке, чего и как. Говорит, что машину не пропустят, не положено, с собой на свидание можно взять только 20 кг продуктов строго по описи. То есть, можно взять три арбуза на двоих, и этим жить три дня. Моя опытная подруга по несчастью стучит в закрывшееся было окошко, за которым дежурный инспектор в парадной форме, похожий на памятник самому себе, окошко снова открывается, и подруга неожиданно говорит памятнику: «Вась, ты белены объелся? Какие 20 кг? Как машину бросим в поле на три дня? Как продукты оттуда допрем?» Вася приходит в себя и начинает шептать через свое окошечко, размером примерно в две сигаретные пачки: «Девки, шухер, проверка. Но к вечеру должна уехать, тогда и машину пропустим, на стояночке у нас под окнами поставите, потихоньку продукты перенесете, как стемнеет».
Понятно. Но до вечера еще далеко, только солнце взошло. Вася выписал разрешения на свидания, и мы пошли в бухгалтерию оплачивать комнаты. По дороге встречаем разнообразное начальство с зоны — в парадной форме, а также товарищей проверяющих, которых много и их видно издалека: незнакомых людей с любопытствующими лицами. Если видим местного начальника одного, подходим, плачемся. С каждым встреченным начальником ситуация все более определяется. Выглядит все примерно так: «Девки, да вы что, важная проверка, ничего нельзя, все строго, но к вечеру, может быть, подойдите часикам к шести, а лучше в четыре, может, и пропустим, да где машина-то, да завозите скорее, пока никто не видит, выгружайте, оставляйте на стоянке, бегом, какие 20 кг, все берите».
У нас в стране живет довольно много прекрасных людей, и некоторые из них работают начальниками в далеких провинциальных зонах.
Почта
Перед свиданием успела забежать на почту, каталоги на будущий год должны были уже придти, можно вроде уже и подписку мужу оформить. Захожу на почту — так и есть, подписная кампания в разгаре — поверх объявления про то, что почта оборудована системой Интернет (что лажа), висит уже более реалистичное полотно: бумажка, на которой старательно выведено: «Уголок подписчика». Сажусь в соответствующий уголок к бутафорскому компьютеру, он уже почти скрылся за банками, бутылками и пакетами — деревенская почта попутно выполняет функции продуктово-хозяйственного магазина, с уклоном в бакалею и стиральные порошки. Имеется еще одно объявление: здесь, на почте, можно получить юридическую консультацию. Похоже, что силами почтальонши.
Пока заполняю бланки, приходят два охранника с зоны, пытаются положить деньги на телефон, здесь это тоже на почте делается. Нельзя сегодня, говорит им почтальонша, напряжение слабое. Солдатики привычно кивают и уходят.
Чувствую себя потрясенной и раздавленной от величия физических процессов, от внезапно открывшейся перед тупым городским жителем неразрывной связи между напряжением и телефонным счетом. Тем не менее, подписные бланки заполнила правильно, чем поразила почтальоншу в самое сердце. Ну что ж, один — один. Похоже, долго еще будут рассказывать старожилы про приезжую тетку, правильно заполнившую семь подписных бланков на газеты и басурманские журналы, включая Newsweek и Forbes (почтальонша онемела), и вложившую в это сомнительное предприятие 14 тысяч рублей с копейками.
Покупаю заодно местную прессу. Вот губернатор с иконой на первой полосе, вот Орбакайте с сыном на второй, вот про Arctic Sea на третьей с туманным намеком, что здесь без Моссада не обошлось, и три десятка местных объявлений: «Ремонт холодильников. Рассрочка». Очевидно, это местный народный промысел. И еще два: «Бальзамирование покойных на дому». Memento mori.
Просвещение
Пока бегала на почту, сумки с продуктами стояли посреди улицы: здесь народ честный, а собаки воспитаны в строгости. Забыла про котов. Посреди моих баулов обнаружился один с сосиской в зубах, два килограмма сожрал. Посмотрел на меня лучистыми глазами, отошел не торопясь, достойно. Потом мне
