Шорт в гробовом молчании вытер кружки, а потом вновь вернулся к теме разговора. Понял наконец, что я пыталась остроумничать.
– Ну и шутница ты, Агния! Есть тут один… Тебе всё же для какой цели?
– Новости узнать. Есть бубновый интерес.
Человечка мне указали, и я поплелась к нему со своей кружкой. Она оказалась большевата для одного моего желудка, так что цедить предстояло до ночи. А ещё говорят, беременные едят за двоих! Не пьют точно, или там, внутри, девчонка.
– Вечер добрый!
Русалочья внешность и зелёные глаза сделали своё дело: на меня обратили внимание.
Я приветливо улыбнулась всем троим за столом и попросила разрешения сесть. Кокетливо поправила волосы и незаметно дёрнула за ленту, чтобы они густой волной рассыпались по плечам. Вот и фартук пригодился: есть, куда ленточку убрать.
Шорт снова осуждающе косится, но мне и дела нет.
Если тебя чем-то наделили, используй это для достижения цели. А то, что замужем… Я ведь скрывать не стану, но и колечко показывать не поспешу – всему своё время.
Эх, не нагулялась я в юности, повелась на всяких зелёноглазых… А, может, мне эльфийский принц судьбой был предназначен? Но, как говаривает моя тётушка, брак – не клеймо, всегда избавиться можно. Я Хендрика бросать, разумеется, не собиралась (пока, во всяком случае), но и в вековое ярмо впрягаться не желала.
– Добрый, краля. Ты чья ж такая будешь?
– Своя собственная. Сесть с вами разрешите?
Подвинулись, разрешили. Как бы теперь нужный разговор завести? Не в лоб же: «Хочу в столицу, а муж не пускает»? Тогда я точно Академии не увижу. И даже не как своих ушей: последние хоть в зеркале отражаются, для обзора доступны. Шорт за милую душу заложит муженьку. Хм, а ведь он и так заложит, надо бы его куда-то спровадить. Хоть бы отвлекло что, или клиент потянулся…
Храни меня, моя звезда! Охотник на вампиров пожаловал. Уж он-то Шорта займёт: куда интереснее, чем бабьи разговоры подслушивать.
Скосив глаза, проводила взглядом мрачного субъекта, не дававшего спокойно спать в гробах всяким упырям и вечно живым. Но, видимо, халтурил он, больше лясы по кабачкам точил, нежели занимался общественно полезной деятельностью. Я сама б могла жалобы написать, но, увы, моего неудачника давно кольями утыкали.
Ну и амулетов же на нём! Интересно, а они действительно защищают? К примеру, тот, с глазом? Так и хотелось подойти, спросить. Признаться, пару раз порывалась я что-то такое купить, но Хендрик от палаток торговцев отгонял. Сам он россыпь побрякушек не носил, постоянно только один амулет на кожаном шнурке. Совсем неказистый, из потемневшего металла. Даже в постели не снимал.
А тут прямо поверх куртки такой цветник! Будто градоправитель в праздничный день. Что-то мне подсказывало, что это для красоты, чисто народ попугать, цену набить. Лично я бы Хендрику лучше заплатила: у него диплом, а не просто совиные брови.
Оборотилась к купцам, незаметно перевернула обручальное колечко камушком внутрь, и продолжила загадочно потягивать пиво. Оно, признаться, в меня уже не лезло, но с кружкой расставаться было категорически нельзя: чем же я займу руки? Не сидеть же и пялиться на людей? Мягко говоря, невежливо. А то, что молчу…. Так пусть сами спросят, заинтересуются.
Так, есть! Именем интересуются, что делаю сегодня вечером.
Я глазки строю, кокетничаю – куда там всяким сиренам! Это мне Хендрик рассказывал: есть такие полуженщины-полуптицы, которые мужиков охмуряют. У нас перевелись, а за морем остались. Говорю, что свободна, что закат могу с ними посмотреть, а вот на звёзды – ни-ни. А потом, задумчиво так, вздыхаю: жаль, в столицу отвести некому к любимой бабушке. Клюнули, компанию свою предложили.
Эх, хорошо-то как! И то, что в переднике, тоже хорошо: не видно, где пояс у платья. Правда, я ещё не раздалась, как тыква, но дело к тому идёт. Если присмотреться да потискать, не заметить нельзя. Этим, впрочем, я тискать ничего не дам, а о беременности скажу. Когда от города отъедем.
Словом, покрутила хвостом и выкрутила себе средство передвижения и тёплую компанию. На душе сразу так хорошо стало… Ещё б треклятые ноги не отекали – так вообще красота! Так бы и сняла башмаки!
Условившись, где и когда следует меня ждать, вспомнила, что дома остался муж. Злой и некормленый. В связи с этим гулять по улицам даже в сумерках затруднительно, так что отбрехалась какими-то делами, влила в себя остатки отрыгивавшегося пива и поплелась к благоверному, мириться. Вернее, я-то с ним не ссорилась, прощения просить ему, но без этой формальности подозрительный Хендрик все планы мои порушит. Вот ведь упёртый мужик! А ещё меня упрямой называет. Я не упрямая ни разу, просто должна же у человека быть мечта? И что плохого, если он к ней стремится? Или женщинам не положено?
Ребёнок заворочался, заставив присесть на чьём-то крылечке.
Этот тоже на стороне Хендрика. Но ничего, я обоих переиграю.
Дома, вопреки ожиданиям, меня не ждали с распростёртыми объятиями. Никаких: «Дорогая, я волновался, скучал!». Даже обидно стало. Будто я на рынок пошла. Или это тоже метод борьбы с несговорчивой женой?
