– Спасибо, не жалуемся, – сухо ответила Юлианна. – Извините, но мы спешим.
– Давайте спешить вместе.
Шойденец, тот, что с косой чёлкой, взял магичку за руку и поднёс к губам. Молниеносно поцеловав, начал поглаживать большим пальцем ладонь:
– Ммм, какие у вас интересные руки… Ваша линия жизни необыкновенно длинна, а линия любви совпадает с моей. Это судьба, прекрасная незнакомка. К слову, как вас зовут? Меня Артеан.
Юлианна промолчала и высвободила руку. Укоризненно взглянула на меня: добилась? Сама вижу, что раззадорила, нужно было улыбнуться да мимо пройти. Но сглупила. Дёрнул же леший за язык!
Знать бы, кто этот Артеан с другом, что за птицы… Явно высоко полёта. Простой люд тут пешком ходит и в повозке на рельсах ездит.
– И всё же, как же? – не унимался шойденец, вновь предприняв попытку завладеть рукой Юлианны.
– Это абсолютно неважно, потому что, увы, нам придётся расстаться.
– Но мы не успели даже познакомиться.
Обе мы одновременно взвизгнули, когда парни обхватили нас поперёк талии и обняли. Да не просто – собственническим жестом. Пальцы ниже талии, с удовольствием поглаживают.
– Мальчики, – я приторно улыбнулась, – вы нас ни с кем не перепутали?
Тот, что держал меня, усмехнулся и ущипнул за попку. Наклонился и низким хрипловатым голосом прошептал:
– С кем же можно перепутать столь прекрасных девушек? Поехали с нами, не пожалеете. Потом вернём, куда скажите.
– А давайте прямо сейчас скажем? – я скинула пальцы шойденца с интересного места и уперлась ему локтем в бок. – Верните нас сюда. Будем считать, что мы уже покатались.
– Э, нет, так дело не пойдёт! У меня ещё никогда с марейкой не было. И сладкая ты, сладко пахнешь.
Не выдержав такой наглости, залепила ему пощёчину. Ни стыда, ни совести – сразу в постель! Коллекционер псовый, чтоб коллекционный инструмент отвалился, а починить не смогли!
Но почему он назвал меня марейкой?
– Ух ты, хорошо будет! – Шойденец неправильно повёл себя после пощёчины: начал лапать пуще прежнего, а потом, недолго думая, поволок к ближайшей арке. Это что, он меня там насиловать собрался? Ну и нравы!
Обернулась на Юлианну: её только обнимали, что-то шептали на ушко. Магичка с трудом сдерживалась, чтобы не выдать свои способности. Интересно, ей тоже пошлости говорят, или только мне так подвезло?
Мои предположения оправдались: шойденец затолкнул меня во двор и прижал к стеночке. То ли я сопротивлялась неубедительно, то ли кусалась не больно, но он не обращал внимания. Дышал, как загнанная лошадь, лез целоваться. Пришлось вспомнить про каблуки и лужёную глотку.
– Ты же марейка, – цыкнули на меня и ловко обездвижили.
Колено шойдонца привычно раздвинула мои плотно сжатые ноги, тело навалилось… А за окном светло, между прочим. Зато мы у глухой стены, и выступ нас прикрывает. Словом, знал, куда тащить. Одна надежда, что кровь ему заражу. Зад расцарапаю под карту Златории.
Отчаянно борясь с попыткой лишить меня нижнего белья, задала вопрос:
– А кто такие марейки?
Шойдонец замер, перестал копошиться и удивлённо уставился на меня, будто я спросила, что такое голова.
– Ты, – наконец ответил он. – Ты говоришь на марейском.
– А вы всех марейек насилуете? – не унималась я.
А что, это шанс – уболтать его и сбежать. Колено же убрал и не слюнявит больше шею.
Вопрос вогнал его в ступор. Нестандартные методы, определённо, работают.
– Нет, – после длительного молчания ответил шойденец и убрал руки. – Просто Марейя – соседняя отсталая цивилизация, а их девушки приезжают сюда, чтобы заработать.
– И ты решил, что я… кхм… девка? То есть даю мужикам за деньги?
Я поморщилась. М-да, приплыли! То ли я действительно марейка, и дело моё труба, потому как парень силён, а мои крики остались без ответа, то ли…
– А разве нет?
Труба. Вот как доказать, что ты не кобыла?
– Нет. И я говорю на златорском.
Шойденец осклабился и покачал головой:
– Преобразователь речи врать не может. Здесь, – он ткнул пальцем в кругляшок на запястье, – написано, что твой язык ближе всего к марейскому.
