Олег Рой
Любовь за деньги и без
Публикую новое фото — белое бикини, ослепительная улыбка, чуть взлохмаченные ветром волосы, — и все это на фоне кормы теплохода и безмятежной морской глади.
Добавляю подпись: Ах, если бы мгновенье длилось вечность!..
И обычные ссылки: photo, makeup, dress.
Идеальная рекламная картинка. Весь фасад моей жизни — типичная рекламная картинка. Взять тот же Instagram, современную Библию для миллионов. Вот самая выжимка моей личности.
Ника Макарова — nika_makarova. Подписаться
875 публикаций
170 тыс. подписчиков
Подписки: 916
Победительница конкурса Russian beauty, модель
Далее — ссылка для сотрудничества; почтовый адрес; ютуб
И ничего, в сущности, обо мне…
А сегодня я, между прочим, опять увидела тот самый сон — про аттракцион, который у нас называют американскими горками, а на Западе именуют русскими. Странно, что такую замечательную штуку, которая так похожа на секс в частности и на человеческую жизнь вообще, никто не хочет признавать своей. Казалось бы, наоборот, нации должны сражаться за право считаться его создателями. Глотки друг другу рвать должны! Но нет, ничего подобного. Каждый народ с радостью уступает авторство другим. А себе оставляет лишь право пользоваться чужим изобретением, лететь с огромной скоростью с высоченных горок, то падая, то взлетая вновь, и регулярно входить в смертельно опасные пике. Похоже, большинство людей, независимо от национальности, искренне верят, что смогут избежать опасных поворотов, если громко заявят, что не желают иметь с ними ничего общего.
Что ж, раз идет такая пьянка, я охотно забираю ничейные горки себе и готова даже назвать их собственным именем. Дело в том, что я очень хорошо знаю: как ни вертись, крутых виражей и безумных спиралей не избежать. Поэтому, вместо того чтобы тратить время на бесполезные попытки проигнорировать, лучше принять происходящее как данность, расслабиться и получить максимум удовольствия от происходящего.
Так что тот самый сон меня не пугает, а радует. Во сне я никогда не вижу, как покупаю билет, поднимаюсь на аттракцион и усаживаюсь в машинку. Все начинается гораздо позже, когда я прохожу двойную спираль — или тройную? Точно не помню. Впереди меня ждет последняя дуга и финиш, остается только проехать через арку — и все.
Однако вместо арки меня каждый раз встречает сплошная кладка из каменных блоков. И моя чудесная машинка, набравшая на спиралях огромную скорость, несется прямо в глухую стену.
Но мне не страшно — наоборот, легко и весело. При этом я прекрасно понимаю, что сейчас разобьюсь к чертовой матери. Прямо-таки вижу свое бренное тело, изломанное, точно на картине какого-нибудь абстракциониста, — и радуюсь. Превратиться из человека в арт-объект — это же круто и здорово, правда?..
Когда разбилась принцесса Диана, журналисты оказались на месте ее гибели через считаные секунды — и показали всему миру подробности смерти легендарной красавицы. Абсолютно убеждена: немало «акул пера», ставших свидетелями жуткой аварии, наверняка жалели несчастную — но снимали, снимали и снимали искореженный автомобиль и окровавленные тела, потому что понимали, какие огромные деньги получат за свои неэстетичные фотографии. Стервятников тогда многие осуждали и осуждают поныне. Не лень же людям заниматься чужими делами! За годы моей, так сказать, работы мне пора бы к этому привыкнуть, но все равно не перестаю удивляться, как сильно и страстно большинство господ обожают судить других.
Я смотрю на вещи гораздо проще. Когда мне исполнилось восемнадцать, владельцы школы моделей, где я училась, заставили меня, как и прочих девушек, написать завещание. В последней воле нас ничем не ограничивали: боссы и так достаточно зарабатывают на своих питомицах. Мои хозяева просто хотели, чтобы в случае смерти не было никаких проблем с моей собственностью, если таковая у меня появится.
Что ж, я постаралась как можно однозначнее решить все финансовые вопросы. А еще специально оговорила, что не имею ничего против того, чтобы мои посмертные фотографии (независимо от внешнего вида моего трупа) имел право опубликовать любой желающий. Люди должны знать своих героев, а кушать хотят все, даже стервятники. Ну вот пусть и жрут — мне не жалко. Мертвые срама не имут.
Когда я рассказала об этом моему, с позволения сказать, психологу, она заявила, что у меня самый настоящий невроз, засевший глубоко внутри и
